Не суди меня
Шрифт:
– Я ему прислал? Я? – Удивление Лонни было уж слишком искренним. Он взял коробку, покачал ее вверх-вниз, как бы определяя на вес. Затем решительно произнес: – Нет, нет, здесь наверняка какая-то ошибка.
– Особенно если учесть пять штук баксов, прилагаемых к подаренным сигарам? Лонни, зачем же дурить нам с мистером Деннисоном головы? Ведь все равно бесполезно.
Раваль усмехнулся:
– Ладно, пойдем в дом, там и поговорим.
– Да, но говорить-то особенно не о чем.
– Черт побери, Морроу, мне всегда казалось, у нас с вами общие интересы! Разве нет?
Тид пожал плечами:
– Ладно,
Они пошли в направлении дома. На противоположной стороне подъездной дорожки имелся небольшой открытый дворик, в самом центре которого стоял столик со стеклянной поверхностью и несколько металлических стульев. Там они и уселись. Раваль приказал тут же подошедшему к ним Сэму сначала принести им с Тидом что-нибудь выпить, а потом сходить на лужайку и забрать оттуда все причиндалы для гольфа.
Тид зажег свою новую серебряную зажигалку, чтобы дать прикурить, потом закурил сам. Сигарная коробка стояла на столе между ними. Когда Сэм, принесший им бутылку виски, лед и бокалы, отошел, Лонни Раваль сказал:
– Если в этой коробке пять тысяч долларов, это, так или иначе, ставит меня в очень трудное положение, Тид. Мне ведь приходится отчитываться о всех, буквально всех моих доходах! Ну а как, по-твоему, мне быть с этим? Записать как подарок? Знаешь, мне почему-то совсем не хочется объясняться с этими ушлыми придурками из налоговой инспекции.
– Тогда не надо записывать это как подарок от Деннисона, Лонни, только и всего.
– Послушай, дружище, помоги мне. Скажи Деннисону, что ты отдал мне эти бабки, а сам возьми их себе. И все будут довольны.
– А затем в один прекрасный день вам захочется, чтобы я оказал вам «маленькую, ну совсем маленькую и к тому же вроде бы совсем невинную услугу». Так, Лонни? Ну уж нет. Мне совершенно не хочется, чтобы рано или поздно на меня повесили здоровенную табличку «Продано»!
Лонни Раваль печально улыбнулся:
– Ну вы даете, ребята! Самые настоящие христосики, да и только!
– Похоже, мы по тем или иным причинам заставили вас поволноваться, Раваль, так ведь?
Одна черная бровь Лонни медленно поползла вверх, глаза стали еще более влажными, почти томными.
– Поволноваться? Не самое хорошее слово, Морроу, далеко не самое. Вы оба вроде как острый камешек в моей туфле. А я, видите ли, по природе ленив, господа. Ненавижу специально садиться только для того, чтобы снять туфлю и просто вытряхнуть из нее тот самый, уже порядком поднадоевший камушек. Хотя, возможно, это хочешь не хочешь, но все-таки придется сделать.
– А что, если мы возьмем и вот так просто не вытряхнемся? – поинтересовался Тид, стараясь говорить в тон Равалю и при этом ничем не показывать, насколько сильно эти «спокойные и безобидные» слова его обеспокоили.
– Послушайте, Морроу, это же бессмысленно. Вы и эти глупейшие якобы свидетельства! Думаете, я буду вот так спокойно сидеть и ждать, пока вы на меня наедете? Так вот, передайте своему Деннисону, что Раваль до смерти боится... настолько боится федеральных разборок, что его руки чище, чем у хирурга перед операцией. Что же касается разборок местного порядка, то здесь у него, то есть у Раваля, тоже все схвачено и в полном
– Ну а как, скажем, насчет предложения взятки?
Лонни Раваль уставился на него в упор:
– Знаешь, а ведь ты мне можешь разонравиться, Тид. Совсем разонравиться!.. Кстати, заодно передай своему Деннисону, что у меня есть парочка парней, которые так глупы, что от них не столько толку, сколько проблем. В случае чего я пошлю их к нему: пусть вышибет из них дух и станет настоящим героем.
– Боюсь, этот номер вряд ли пройдет, Лонни.
– Слушай, если вы намерены продолжать сидеть у меня в печенке, то скоро очень пожалеете, что вообще узнали про этот город!
– Пока что это скорее похоже на «много шума из ничего». Что вы, собственно, можете нам сделать? Избить? Подослать наемных убийц? Или что-нибудь в том же духе?
Раваль бросил на него обиженный взгляд:
– Господи, мальчик ты мой! Смотрел бы ты поменьше этих фильмов. Ну неужели ты думаешь, что я смог бы продержаться в нашем деле так долго, если бы убивал людей? Да ни за что в жизни!
– Это, конечно, жестоко, мистер Раваль, может, даже слишком жестоко, но знаете что? Остановить нас можно, только нас убив. Вот так. Собственно, именно это я и хотел вам сказать.
– Господи, прости мою грешную душу. Слушай, Тид, сам не знаю, с чего бы мне объяснять тебе, что к чему, ну да ладно, так уж и быть, слушай. Только слушай внимательно и постарайся все понять с первого раза, договорились? Так вот, ты и твой босс Деннисон сунули ваши длинные носы в дела строительного общества с таким старанием, что нам пришлось переделывать чуть ли не все спецификации на покрытие Крейман-стрит. В результате эта весьма выгодная работа потеряла всякий смысл, а лично я потерял двенадцать тысяч баксов... Хорошо, теперь давайте предположим, что я производитель и кто-то открыто пытается урезать мои доходы. Это мягко, очень мягко говоря. И что же я в таком случае делаю? Прежде всего пробую переманить этого «некто», или, попросту говоря, нанять его. Но это не срабатывает. Что тогда? Убить его? Ну уж нет, это не вариант. Во всяком случае, не самый умный вариант. Нет, тогда я начинаю искать у него маленькую скрытую «кнопочку». Совсем как у дверного звонка. Которую нужно только вовремя найти и нажать. Не более того.
От уверенности, с которой он говорил, у Тида даже слегка пересохло во рту.
– Но...
– Например, я смотрю на такого парня, как ты, и что же я вижу? Деньги его вроде бы совсем не интересуют. Может, их уже и так хватает? Ладно, тогда я пробую что-нибудь другое. – Раваль откинул голову и громко закричал: – Алис! Алис, подойди-ка сюда!.. Да шевелись же ты, шевелись!
– Иду, иду, дорогой! – тут же послышался ее голос откуда-то изнутри дома. И практически немедленно она появилась у их столика, уже успев переодеться в белоснежное длинное платье на бретельках. Села на свободный стул и, обиженно надув губки, сказала: – Ты просто не представляешь, как после этого удара у меня раскалывается голова!