(не) сводные
Шрифт:
— Слишком много было сладких обещаний, пора наконец перейти к конкретным действиям.
И с этими словами он, словно сумасшедший, сорвал с меня последнее, что хоть как-то прикрывало мое тело, — нижнее белье полетело на пол, а меня подхватили на руки и понесли к дивану…
Горячий язык скользил по позвонкам, заглушая во мне голос здравого смысла. Убивая во мне все сомнения. Он меня убивал, а после воскрешал все с новыми и новыми силами. Я была совершенно другой в его руках. Плохой. Порочной. Неправильной.
Я была его девочкой. Казалось, в таком состоянии я была готова на все, чтобы
Выгибалась как кошка, извивалась от его прикосновений и дразнила Егора. Я не думала о том, что именно я творила в данную секунду. Думать в принципе не хотелось. Я шла на поводу у эмоций. У страсти. К чему сейчас было жалеть о том, что мне было на столько хорошо, как никогда ранее?! Для самокопания у меня была вся жизнь впереди… Молодость на то и молодость, чтобы иногда позволять себе безрассудные поступки…
Этот самовлюбленный придурок оказался самым лучшим моим любовником. Хотя, сравнивать-то особо мне было не с кем. Опытными парнями в моей жизни и не пахло от слова “а где взяться-то?!”. Тот скудный опыт, который я успела приобрести до встречи с Драконом Юрьевичем даже было стыдно в данную секунду считать за опыт.
Вы когда-то кончали только от того, что тот самый мужчина просто к вам прикасался? И не в интимных местах… а просто проводил рукой по животу, целовал шею. Выдыхал раскаленный от желания воздух на кожу. Так вот, я — да! От таких прикосновений устоять не могла.
Его пальцы только добирались к эпицентру пожара, а я уже кусала губы и стонала его имя.
— Маленькая гадина, — ну, конечно, он вовремя решил поговорить! Почему мне первой не пришло это в голову?! Самое время было, да?
— Займись делом, паршивец, — перевернувшись на спину и тут же взяв в плен Егора своими ногами, я улыбнулась так, что о рае после смерти для меня точно местечка не нашлось бы. Я — грешница, которая будет гореть в аду. Но радовало одно, рядом со мной будет гореть мой новоиспечённый любовник!
— Сама напросилась, — он вошел в меня так резко и неожиданно, что выбил из легких весь воздух. Вот сейчас выражение “тряхнуть твою душу” подходило как никогда.
— Господи, — простонав это вслух, я ногтями впилась в его плечи. Казалось бы, там не уже не оставалось места для новых ран, но я умудрилась найти неисследованную территорию.
— Нет, крошка, ты ошиблась, — прошептав мне на ухо, парень снова вошел в меня так резко и глубоко, что я забыла обо всем на свете. Не знаю, какой он обладал магией, но у меня не оставалось ни одной светлой мысли, только темные и порочные…
Меня переполняли только эмоции. Тело было словно оголенный нерв. Каждое прикосновение обжигало, каждый толчок пронзал насквозь. Такого не пожелаешь никому. Такое хотелось оставить только себе. Одной тонуть в сладких муках и растягивать удовольствие как можно дольше. Просить больше. Все, на что я была еще способна, так это на непонятные звуки, крики, всхлипывания и слово “еще”.
Как оказываюсь на коленях я и сама не поняла. Мои волосы были намотаны на его кулак, и я сама уже ртом насаживалась на парня. Кого волновало, что это был первый минет в моей жизни? Похоже, Егор готов был взорваться только от понимания
Другого объяснения его полыхающим желанием глазам у меня не было. Потому что… вряд ли мужчину могло возбудить то, что происходило у нас…
В фильмах для взрослых это выглядит пошло, на картинках — сексуально. Поэтому, возомнив себя великой соблазнительницей, я настроилась на то, что перед моими глазами было не что иное, как огромный и вкусный чупа-чупс. Предвкушала как получу желанную конфетку. Но ничего подобного. Это был совсем не леденец! Огромная махина у меня во рту доставала до горла… Я от неожиданности даже начала задыхаться, а слезы потоком побежали по щекам… а вот парень смотрел на меня так, как будто сожрать готов был. Если так всегда и у всех… то как это может нравится? Как вообще девушки в состоянии даже вид делать, что им может это нравится?
Я вся то ли в слезах, то ли слюнях, определить, что это было нереально. Это было смешно и грустно. Стыдно и… стыдно. Готова была позорно сбежать хоть куда-то и больше не показывать ему на глаза, как тут он произнес:
— Ты самая лучшая, самая офигенная, — и после таких слов мое отчаяние рассеялось, и самооценка гордо поднялась с колен, чтобы восстать из пепла и всем критикам и завистникам гордо показать средний палец.
Этот вечер, эта ночь были просто феноменальны. Я никогда, ни с кем и нигде не получала столько удовольствия и наслаждения. На столе, на подоконнике, на диване, возле стены…. Последнее, что я помнила, так это то, что его лицо снова пропало между моих ног и я крича его имя снова и снова. А потом взорвалась и погрузилась в темноту… находясь в полном экстазе. Абонент не абонент! Я стала не доступна. Все! Меня накрыло счастьем!
Глава 42
Мелодия, разносившаяся на весь кабинет, неожиданно привела меня в чувство. Вытянула меня из эротического дурмана, заставила обратить внимание на происходившее вокруг, встряхнуть головой и, наконец, включить мозги.
Рука Егора властно обнимала мое оголенное бедро, от чего невольно и не на шутку задумалась над тем, чтобы послать все к черту и остаться здесь на всегда… Мимолетная мысль, такая манящая. Но слишком неосуществимая.
Действительно, а почему бы не остаться?! Смешно стало от собственных мыслей. Жить, например будем? Вот под столом его, в ногах валяться буду, как собачонка. А? Он же как раз намекал на именно такие отношения. Да и вообще, о чем это я? Разве с Егором возможны какие-либо отношения, кроме унижающих меня. Парень ко мне никогда толком нормально не относился, а я уже возомнила себе непонятно что.
Да и все случившееся, парень непременно вывернет в свою сторону и, как всегда, найдет способ меня унизить.
Мое подсознание сыграло со мной жесткую шутку. Заставило скривиться от возможных перспектив и заставило работать серое вещество в моей голове.
Почувствовав, как Егор начал шевелиться быстро, я прикрыла глаза и из-под упущенных ресниц наблюдала за тем, как он, выругавшись, потянулся к штанам. Достал оттуда телефон и произнес слова, которые простреливают мое тело адскими муками совести.