Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага
Шрифт:
Допрос Пети на удивление был совсем коротким. Вместе с Ульрихом его допрашивал сам начальник ауссенштелле. Тяжело вздохнув, мальчик принял скорбный вид и повел свой рассказ, который немцы слышали уже много раз. Лицо Гюльцова перекосилось, как от зубной боли, он махнул рукой, и переводчик приказал Пете замолчать. Мальчик с обиженным видом смотрел на фашистов, а начальник ауссенштелле грозно сдвинул брови и долго говорил что-то по-немецки. Когда он замолчал, переводчик, согнувшись крючком, затараторил:
— Господин штурмбанфюрер СС предупреждает тебя, что ты сам выбрал себе путь… За подготовку к переходу линии фронта тебе полагается
Петя изредка кивал головой, а сам думал: «Что еще придумали фашисты? Кто такой этот русский специалист? Пошел бы он к черту вместе с гитлеровцами…»
Не валяй дурака, Петька!
В этот вечер разведчики долго не могли заснуть. Они понимали, что дело их идет к развязке. Физические силы были уже на исходе: особенно сдал Иван, хотя он и старался держаться молодцом. Сломанная нога причиняла ему невыносимую боль, поэтому он большую часть времени лежал на полке, укрытый командирским пальто. Кузьмин, пальцы которого были заботливо забинтованы Петей в лоскуты его нижней рубашки, в этот вечер был весь в движении. Пять шагов к банному окошку, пять шагов к печке, и так несколько часов подряд. Как никогда, командир был сосредоточен и задумчив. Мозг его был занят только одним: «Надо бежать, хотя бы кому-нибудь из них — Особый отдел должен знать о нашей судьбе. Но как? Толстая дубовая дверь, запертая на огромный амбарный замок, им, конечно, не под силу. Ктому же часовой… Разобрать толстенные бревна или потолок? Нет, с его изувеченными Вольфом руками и сломанной ногой Голубцова — это из области фантазии…»
Командир посмотрел на ребят. Ваня лежал на полке с закрытыми глазами. Чувствовалось, что он не спит, а усиленно о чем-то думает. Петя возился около печки с деревянной бадьей с грустным видом. Выбил ногой одну из досок, и вскоре разобранная бадья полыхала в печке. Не разговаривая, мальчик долго смотрел на бушующий огонь в топке. С виноватой улыбкой он не раз пытался заговорить с Кузьминым, но никак не мог решиться. Наконец он не выдержал и спросил:
— Командир, вы верите мне с Ваней?
Кузьмин удивленно остановился около Пети и обнял его за плечи. Пацан прислонился к его широкой груди, обтянутой серым свитером, и неожиданно заплакал. На полке раздался стон Голубцова. Он приподнял голову и слабым голосом сказал:
— Не валяй дурака, Петька. Ишь, слезы распустил, как девчонка. Думаешь, не понятно, почему ты задал этот вопрос?
Ваня с трудом повернулся на бок и продолжил:
— Я отвечу тебе. Ты думаешь так: друзья мои битые и перебитые, а я немцами почти не тронутый, только раз получил пинок под зад. Тебя это угнетает. Боишься, что мы заподозрим тебя в связях с фашистами. А врагу нашему только это и надо. Они ждут, чтобы у нас начались распри. Тогда им легче будет справиться с нами. Нет, Петенька, я уверен в тебе. Думаю, и командир такого же мнения…
Кузьмин обнял мальчика:
— Дурачок ты, Петя. У меня и в мыслях ничего такого не было. Это очень хорошо, что один из нас с целыми руками и ногами.
Петя
— Мороз-то ночью все крепчает и крепчает…
Тут он рассмеялся:
— Да не смотри на меня так, командир. Я не в бреду, а в полном сознании. Мороз наш союзник. Чем крепче он будет, тем лучше для нас. Прошлой ночью из-за болей в ноге я никак не мог заснуть. Когда у нас восстановилась тишина, слышу, часовой потоптался около банной двери, подпер ее бревном, и потихоньку ноги его поскрипели по снегу к деревне. Вернулся он перед самым рассветом. Кумекаете, для чего вам говорю?
Он посмотрел на своих товарищей. Кузьмин с радостью схватил за плечи Голубцова, что тот даже застонал. Затем он набросил на ноги Вани пальто и быстро произнес:
— Я понял тебя, Ванюша. Мы сегодня проверим и, если уйдет часовой, попробуем открыть дверь, а там ищи ветра в поле.
Ваня съежился, тяжело вздохнул и твердо сказал:
— Только давайте, ребята, договоримся, что я с вами не пойду. С моей ногой буду для вас обузой.
Петя и командир вскочили с полки и с осуждением смотрели на Голубцова. А он совсем спокойно продолжал:
— Со мной вы тут же будете схвачены фашистами. Пустят они собак по следу, и мы вряд ли успеем добраться до линии фронта.
Петя возмущенно посмотрел на Ваню, в запальчивости произнес:
— И это называется друг. Да я без тебя никуда отсюда не пойду, запомни раз и навсегда. Разве можно будет спокойно жить после этого?
Тут Кузьмин миролюбиво встрянул в этот спор:
— Ладно, ребята, не будем спорить. Дверь на замке, да и часовой поскрипывает на снегу. Мы же, как те охотники, которые, не убив медведя, уже делят его шкуру. Подождем немного…
Он загадочно подмигнул Пете. Мальчик, поняв, что Ваню они не бросят в бане, тихо произнес:
— Наш командир, как всегда, прав. Подождем, когда покинет свой пост гитлеровец. А теперь, ребята, ша… Замрем…
Ждать им пришлось около часа. Вот часовой, поскрипывая сапогами по снегу, подошел к двери и затаился. Минут пять он стоял и прислушивался, что делается в бане. Там стояла тишина. Гитлеровец, прислонив бревно к двери, не спеша пошел по тропинке в деревню. Разведчики подождали еще полчаса, а затем Кузьмин и Петя вскочили и принялись расшатывать дверь. Командир с разбега бросился на нее всем телом, но она не поддавалась ни на сантиметр. Тогда Ваня предложил оторвать с полки, на которой он лежал, доску и использовать ее в качестве рычага. Доску оторвали быстро, но вот подсунуть ее между полом и дверью или в какое-нибудь другое место им не удалось. Попробовали оторвать доски с потолка, но щелей, за которые можно было бы ухватиться, не было. В этой бане все было сработано капитально, на долгие годы.
Со слезами на глазах Петя уселся рядом с Голубцовым. Кузьмин, тяжело дыша, продолжал раз за разом бомбить своим телом неподдающуюся дубовую дверь. Ваня взял за руку Петю и подбадривающим голосом произнес:
— Не расстраивайся, Петушок, еще не все потеряно.
И уже громче добавил:
— Командир, есть еще один вариант.
Кузьмин, готовый уже в очередной раз с яростью броситься на неприступную дверь, резко остановился, вытер пот и, массажируя ловко пальцами плечо, которым он бил в дверь, быстро спросил: