Не та девушка
Шрифт:
— Но брак — это же так важно! Как можно вступать в него, совершенно не подумав? — поразилась я простоте и, пожалуй, даже примитивности этих рассуждений.
У кухарки нашелся ответ и на это.
— Думать нужно о том, хочешь вступать в брак или нет, мисс Бет, — вздохнула миссис Кирквол, а после поймала мой взгляд. — Да и, не в обиду, но вам ли перебирать? Конечно, вы очень образованная юная леди, это все признают, и дом вести умеете, но за душой-то все равно ни гроша. Молодые люди с положением к вам в очередь не выстроятся, а за старика, которого потянуло на молоденьких, вы и сами не пойдете. Да и проходимцы вам точно без надобности. А про
Отповедь прислуги произвела на меня удручающее впечатление.
— Верно, миссис Кирквол. Думать нужно о том, хочешь вступать в брак или нет. И, по здравому размышлению, я пришла к выводу, что замуж совершенно не хочу.
Кухарка удрученно покачала головой, но ответ мой все-таки приняла и более досаждать наставлениями не стала.
После завтрака я села писать письмо директрисе моей школы. Миссис Харт была одной из немногих ниточек, связывающих меня с прежней благополучной жизнью, и той спасительной соломинкой, что не дала утонуть в жизни новой, тяжелой и полной лишений. В жизни, полной одиночества.
Я хотела спросить у наставницы, не знает ли она чего-нибудь о семействе Дарем, а заодно и о том, могла ли вообще иметь место эта злосчастная помолвка, о которой твердил викарий.
После того, как я опомнилась после первого шока, пришло время ломать голову, как вообще так вышло, что Генри Дарем на меня наткнулся. Конечно, существуют страны и побольше Айнвара, однако и наше государство достаточно велико, и одна девушка вполне может затеряться на его просторах.
Сеннен — настоящая глушь, но именно тут почему-то получил приход мистер Дарем. Какое удивительное, почти неправдоподобное совпадение. И оно заставляло призадуматься — а совпадение ли? Викарий упомянул, что он меня искал (вот это как раз было не слишком удивительно, учитывая сумму, стоящую на кону), быть может, столкнулись мы не случайно?
К ланчу в доме собрались все окрестные сплетницы, которые могли похвастаться званием подруг и приятельниц миссис Мидуэл, а заодно пробралась и парочка просто знакомых.
Начиналось все вполне невинно и по-добрососедски: милые дамы обсуждали в истинно деревенской манере погоду, природу, мигрень и последние выборы в Палату представителей, в которой победили, разумеется, совершенно не те.
Все портили хищные направленные в мою сторону взгляды, которые я то и дело ловила. Чувствовала себя как издыхающее животное, вокруг которого уже собрались жаждущие поживы падальщики.
На беду мою сбежать из гостиной не было никакой возможности — часть моих обязанностей состояла именно в том, чтобы помогать миссис Мидуэл принимать гостей. Так что приходилось мило улыбаться и делать вид, будто ничего не понимаю и замечаю.
— Я сегодня была в церкви вместе с мужем, — как бы между дело обронила миссис Картрайт.
Ее муж, мистер Джером Картрайт, был церковным старостой и безмерно гордился своей должностью, поэтому старался проводить в церкви как можно больше времени и вникал во все дела, чем немало досаждал прежнему викарию.
Гордился мистер Картрайт и своей женой, которая была младше его на двадцать лет и отличалась особенной, совершенной
Прежде церковь не входила в сферу интересов Элен Картрайт. Впрочем, сфера этих интересов была настолько невелика, что в нее вообще мало что могло войти. Однако появление нового викария, очевидно, заставило молодую женщину пересмотреть свои приоритеты.
— Преподобный Дарем был так любезен, — продолжился щебет рыжеволосой красавицы.
Она смотрела на меня, однако, поскольку не обращалась напрямую, я сочла возможным не отвечать. Тем более, и без того нашлось, кому поддержать злободневную тему нового викария.
— Преподобный удивительно образованный и умный человек, нашему приходу очень повезло получить такого пастыря, — подхватила миссис Мэтьюс.
Все присутствующие по десять раз перечислили достоинства молодого священника, после чего перешли к самому злободневному — нашим с ним отношениям.
— Но как так могло выйти, дорогая Элизабет, что вы ничего не знали об этом обручении? — проявила необузданное любопытство миссис Картрайт.
Я украдкой поморщилась.
— Должно быть, пока я была в школе, отец не хотел, чтобы я размышляла о мужчинах и замужестве, а после просто не успел сообщить. Несчастье случилось буквально через неделю после того, как я вернулась домой.
Такое объяснение всех устроило.
— Вероятно, ваш батюшка, Элизабет, выбросил из головы эту старую договоренность, — предположила миссис Браун, живущая на соседней улице неподалеку от нас. — В конце концов, вы были близки с семьей графа Карлайла. Полковник мог рассчитывать, что вы, с вашими красотой и умом, обратите на себя внимание человека более высокого происхождения.
Я только пожала плечами.
— Признаться, понятия не имею, о чем думал папа.
У меня не было ни единого шанса этого понять.
Вообще, когда ты учишься в закрытой школе, в большинстве своем родители для тебя сродни Творцу. Они где-то есть, разумеется, любят и заботятся, но узнать их по-настоящему за то короткое время каникул, которое проводишь дома, не просто сложно — невозможно.
На самом деле, куда ближе, чем с отцом, я была со своей школьной подругой.
Элизабет и Бетани, Бетани и Элизабет, с самого первого года все в пансионе произносили наши имена только вместе, как единое целое. Мы жили в одной комнате, сидели за одной партой, увлекались одним и тем же… Вместе шалили и вместе же получали наказание от строгих наставниц.
Такая привязанность была не внове среди учениц подобных заведений. Долгое время лишенные возможности видеться с семьей, девочки подчас искали замену родственникам среди других воспитанниц. Однако чаще дружба подобного рода имела место среди девочек одного происхождения.
Мы же были по рождению не равны. Дочь выслужившегося военного и дочь графа, представителя магической аристократии, имели мало общего за пределами школьных стен.
Сперва наши отцы пытались вернуть все к положенному порядку, напоминая, что нам предстоит во взрослой жизни вращаться в разных кругах, однако мы с подругой упорствовали. А пока две упрямые девчонки стояли на своем и отчаянно цеплялись друг за друга, настроения в обществе поменялись и в моду вошел либерализм. Больше того, состоялось несколько браков настолько неравных, что газеты просто взорвались статьями — и восторженными, и негодующими. Оценка зависела от той позиции, которую продвигало то или иное печатное издание.