Не так, как кажется

robix

– Он был вашим ровесником, вашим товарищем?

– Да!
– пробормотал Снейп, обхватив голову руками.

– Мертв? Действительно мертв или не хочет признаться? Не говори мне, что это ты!

– Нет, Минерва, это не я. Но скажу начистоту, я бы очень хотел быть его отцом. Драко - особенный мальчик, и ты не представляешь, как больно мне его видеть таким страдающим.

– Дамблдор знает?

Снейп снова кивнул и добавил:

– Скажи мне, чего он не знает?

– Да, он всегда все знает. Но скажи, как получилось, что мальчику никто не сказал? Он имеет право знать!

–

Потому что Нарцисса заставила нас поклясться, что мы никому не скажем. Люциус не знает, что Драко не его сын. Если это раскроется, он убьет его без сожаления, также как и его отца, когда он узнал, что та, которую он хотел взять в жены, хочет замуж, но не за него.

– О, Мерлин! Но мы должны что-то сделать, мы не можем позволить ему разрушить мальчику жизнь!

– Ты думаешь, я не думаю об этом. Я каждый день ломаю голову, как избежать драмы. Как я могу подойти к нему и сказать: «Знаешь, Драко, твой настоящий отец был человеком, который любил твою мать больше жизни!» Ты думаешь, он мне поверит?

– Северус, но если Малфой на самом деле имеет планы на Драко, мы должны рассказать мальчику правду, чтобы у него были силы сделать правильный выбор. Нельзя пустить на ветер все усилия и отдать его этому злодею, с которым он не связан даже кровными узами, - заключила МакГоннагал, сжимая руку коллеги, которому ничего не оставалось, как кивнуть в тысячный раз.

Несмотря на благие намерения двух профессоров Драко стал еще более нелюдимым и замкнутым. Больше всего ему хотелось, чтобы все оставили его в покое. Он появлялся на занятиях, но уходил, как только раздавался звонок. Никто не отваживался задержать его. Прошло уже четыре недели, а Северус так и не смог поговорить с юношей, который похудел за это время килограмм на пять.

– Вы видели большего идиота, чем Малфой?
– спрашивал Рон, глядя на блондина, ожесточенно терзавшего булочку.

– Что с ним случилось? Я никогда не видела его раньше таким напряженным и агрессивным, - сказала Джинни, удивленная его состоянием.

Гермиона взглянула на Малфоя и вздохнула. После того случая в поезде она смотрела на него другими глазами: несмотря на его все такой же холодный, наглый и высокомерный вид, она была уверена, что он страдает.

– Гарри, мне нужно с тобой поговорить, - прошептала она другу на ухо. Тот в очередной раз собирался почитать «Квиддич сквозь века» и не сразу ее услышал. Поняв это, девушка выхватила книгу у брюнета из рук и добавила, - Это важно, Гарри, ты сможешь почитать ее после того, как мы поговорим.

– Герм, меняй методы! Сначала верни мне книгу, - пробурчал он, недовольно глядя на подругу.

– Гарри, пойдем, мне надо сказать тебе важную вещь, - повторила она, поднимаясь и выходя из большого зала.

Немало озадаченному Гарри ничего не осталось, как подчиниться и пойти за ней. Они остановились у большого окна в вестибюле.

– Гермиона, ты меня пугаешь! Ты в порядке?

– Да, у меня все прекрасно! Речь не обо мне…

– И что приключилось?
– спросил Гарри, ошибочно подумав, что дело в Роне.

– Этого я не знаю, но думаю, что-то произошло, потому что я никогда прежде не видела его таким убитым!

– Но в чем причина?

–

Не знаю, Гарри, но как ты мог этого не заметить? Он на всех злится, похудел, почти ничего не ест. Боюсь, что случилось что-то серьезное.

– Ты уверена? Он и раньше не ел, как слон.

– Я тебе говорю, что это серьезно!

Поттер хмыкнул. До игры со Слизерином оставался всего час, и ему не хотелось отвлекаться. Но Рон был его лучшим другом, и он не мог не помочь, даже если ему самому так не показалось. Уверенность Гермионы серьезно его обеспокоила, и он спросил:

– Невероятно, почему он мне ничего не сказал?
– воскликнул Гарри.

– А вы разговариваете?
– изумленно спросила она, догадываясь, что произошло недоразумение.

– Что за вопросы? Конечно, мы разговариваем. Только почему он и на меня злится?

– Я слышала, как он нападал на тебя, обвинял…

– Что?
– зарычал Поттер, вытаращив глаза.

– Гарри, но это же не новость для тебя, чем ты так возмущен?

– Ты шутишь? Я узнаю, что один из моих лучших друзей уже давно меня ненавидит, и думаешь, что меня это должно радовать?

– О ком ты говоришь?
– пораженно спросила девушка.

– О Роне! И как давно он меня не выносит?

– Да при чем здесь Рон? Я говорю о Малфое!

На лице гриффиндорца появилось неописуемое выражение.

– Я имела в виду Малфоя, - тихо пролепетала Гермиона.

– Только не говори мне, что это ОН, - умоляюще произнес Гарри, без сил опускаясь на широкий подоконник.

– Кто ОН?

– Парень в которого ты влюблена.

– Что-о?
– побагровев, закричала Гермиона.
– Нет, это совершенно точно не он! Просто я слышала в поезде, как он плакал и жаловался на тебя Блейзу…

– Блейзу?
– вопросительно приподнял бровь брюнет.

– Забини, естественно. Да не о нем сейчас речь! Малфой - вот кому плохо! И мы вполне можем протянуть ему руку помощи.

Капитан красно-золотых изумленно посмотрел на девушку:

– Да он нам этого не позволит, ты же его знаешь. Для этого он слишком высокомерен. И вообще, почему я должен помогать тому, кто меня ненавидит?

– Потому что я уверена, произошло что-то серьезное, и потому что ты не такой, как он.

– Герм, я не буду играть в доброго самаритянина. И я не понимаю, почему я должен тратить свое время и силы, помогая этому злобному куску дерьма, который осмелился сказать, что жалеет о смерти Волдеморта!

– Гарри, послушай…

– Нет, Гермиона, меня не интересуют его проблемы и то, что он страдает. Я не хочу иметь с ним ничего общего, - ответил гриффиндорец, повышая голос.

– Но Гарри, я уверена, что ты можешь ему помочь!

– Герм, чтобы помочь кому-то, нужно чтобы этот кто-то хотел, чтобы ему помогли!
– закричал брюнет, неудачно спрыгивая с подоконника.

– Почему ты так себя ведешь?

– А почему я должен вести себя по-другому? Что он сделал, чтобы заслужить мое уважение? Он способен был только говорить мне гадости в течение пяти лет, а сейчас, как будто ему все мало, он старается заставить меня почувствовать себя виноватым за его разрушенную жизнь. Не сейчас, Герм, не в этот раз!