Не так страшен черт
Шрифт:
Самым обидным было то, что за все это время, пока я размышлял о философских категориях бытия и небытия, как полного, так и частичного, мне в голову не пришла ни одна стоящая мысль относительно того, что мне следовало бы предпринять, чтобы не перейти в беспредметный мир раньше отведенного мне срока. Кстати, тут же снова возникал вопрос по поводу того, кто, когда и на основании каких данных определил для меня продолжительность жизни? Быть может, у Соколовского имелся ответ и на этот вопрос, но лично мне он представлялся настолько безнадежно глупым, что жалко было тратить время на то, чтобы вставить мини-диск в приемник дисковода. Тем более что
А что, если это был вовсе и не бог? Не бог вложил нам в черепные коробки представление о том, что каждый из нас является личностью, а не просто членом стаи? Не бог научил нас понимать разницу между добром и злом? Не бог стоит у меня за спиной, когда я должен сделать выбор между собственными шкурными интересами и тем, о чем мне, как индивиду, входящему в многомиллионное человеческое сообщество, даже подумать страшно? Кто в надлежащий момент уверенно хлопнет меня по плечу и скажет: «Действуй, Дмитрий Алексеевич, ты все делаешь правильно»? Бог?.. Или Микки Маус, нацепивший ватную бороду по случаю Рождества?.. Да подите вы к черту с таким богом! Даже Майлз Дэвис, когда играл на трубе, разговаривал не с богом, а с той частицей своей души, которую он только и мог отыскать с помощью медной трубы. А с кем разговариваю я, когда размышляю о собственных проблемах, непонятно даже мне самому.
На всякий случай, просто потому, что нужно было хоть что-то делать, я взял телефонную трубку и, приложив ее к уху, вновь услышал короткие гудки. Бог не желал помочь мне даже в самой малости, всего лишь наладив телефонную связь. Или бог в Московии уже работал на НКГБ?
Я налил себе новую кружку чая и, поднявшись из-за стола, подошел к стойке с компакт-дисками, для того чтобы выбрать что-нибудь новенькое. В тот самый момент, когда рука моя потянулась к диску Милдред Андерсон, единственному в моей дискографии и лучшему из всего, что она выпустила, коротко звякнул дверной звонок.
Звук был совершенно отчетливый, и все же я замер, не двигаясь с места. Мне казалось совершенно невероятным то, что кто-то мог просто подойти к моей двери и нажать кнопку звонка. Спустя примерно полминуты звонок повторился. На этот раз он звучал дольше и требовательнее, нежели в первый раз, – тот, кто находился за дверью, непременно хотел попасть внутрь.
Я подошел к двери и включил видеоком. На крошечном экране, отображающем участок лестничной клетки перед дверью тамбура, возникла одинокая человеческая фигура, увидев которую я едва не издал короткий, но весьма выразительный возглас удивления. У двери стояла Светик. Она была одета в серый деловой костюм, в котором частенько приходила на работу, а под мышкой держала небольшую сумочку из темно-коричневой замши.
– Я слушаю вас, – сказал я, надавив клавишу переговорного устройства.
– Дима… – негромко и, как мне показалось, немного растерянно произнесла Светик. Взгляд ее скользнул по притолоке, как будто она пыталась обнаружить место, где была спрятана камера, через которую я наблюдал за ней.
– Дима, – повторила она чуть более уверенно, – мне нужно с тобой поговорить.
– О чем? – спросил я.
– Ты считаешь, что нам не о чем поговорить? – изумленно вскинула брови Светик.
Я перевел разговор на другую тему:
–
– Наверное, они подумали, что я живу в этом доме, – едва заметно улыбнувшись, ответила Светик. – Во всяком случае, никто не попытался меня остановить.
Не могу сказать, что женщины оказывали на меня гипнотическое воздействие, но к Светику я испытывал необычайно добрые чувства. И даже то, что она с потрохами сдала меня чекистам, почти не изменило мое отношение к ней. Я не доверял ей, но, как и прежде, я не мог заставить себя не видеть милую и очаровательную девушку, которая скорее всего просто стала жертвой обстоятельств, оказавшихся сильнее ее.
– Мне нужно многое тебе сказать, – опустив взгляд к полу, совсем уже тихо произнесла Светик.
После этих слов я не смог устоять.
А кто бы на моем месте устоял?
– Сейчас я открою дверь тамбура, – сказал я. – Ты войдешь и захлопнешь ее за собой. Поняла?
Светик быстро и коротко кивнула.
Подумав еще пару секунд, я нажал кнопку, соединенную с замком двери тамбура.
Светик открыла дверь и вошла в тамбур. Я тут же переключился на камеру, установленную в тамбуре, и успел увидеть, как девушка аккуратно прикрыла за собой дверь. Световой сигнал на контрольном табло подтвердил, что дверь в тамбур заперта и замок в полной исправности. Оглядевшись по сторонам, девушка направилась к двери моей квартиры. Когда она подошла к ней вплотную, я открыл дверь. Выглянув в тамбур, я быстро схватил Светика за локоть и втащил ее в квартиру.
За спиной у нее щелкнул дверной замок, после чего я провернул ручку замка еще на два оборота и задвинул металлический засов.
– Ты здесь прямо как в осажденной крепости, – натянуто улыбнулась Светик.
– Так оно и есть, – ответил я и, протянув руку, предложил девушке пройти в комнату.
Меня совершенно не обрадовал ее неожиданный визит – у меня сейчас не было настроения выяснять наши отношения. Но, как бы там ни было, в присутствии дамы я обязан был оставаться гостеприимным хозяином.
– Чаю хочешь? – спросил я у девушки.
Светик отрицательно мотнула головой и с любопытством посмотрела по сторонам. Несмотря на наше долгое знакомство, дома у меня она была впервые.
– У тебя много книг, – заметила Светик. И тут же задала вопрос, которым сразу же смазала все впечатление от своего неожиданного визита: – Ты все их прочитал?
– Стремлюсь к этому, – ответил я дежурной фразой.
Подойдя к столу, я сдвинул оружие и боеприпасы на угол и прикрыл их газетой.
– Присаживайся, – указал я на свободный стул.
Светик села, поставив сумочку на стол рядом с собой.
– Что у тебя за музыка? – недовольно поморщилась она. – Нет ничего повеселее?
– Увы, – с показным сожалением развел руками я.
– Ну, тогда выключи совсем, – не то попросила, не то потребовала Светик. – У меня от этих завываний уже голова болит.
Не подозревая о том, Светик закатила в свою корзину еще один черный шар, – я с крайним предубеждением относился к людям, которые не воспринимали джазовой музыки, особенно в таких высочайших ее проявлениях, каким, несомненно, являлся Майлз Дэвис. Но спорить со Светиком я не стал, просто взял пульт дистанционного управления и остановил воспроизведение диска, после чего посмотрел на девушку, как будто желая спросить, что еще я должен сделать для того, чтобы она почувствовала себя в моей квартире легко и непринужденно.