Не теряй головы. Зеленый – цвет опасности (сборник)
Шрифт:
Азиз с недовольным видом отошел от Грейс, устроился на коврике у камина и занялся сложными гигиеническими процедурами.
– Солнышко, здесь нельзя! – пожурила его Фрэн, подталкивая в бок носком туфельки. – Воспитанные собаки так не делают!
Поразительно, изумилась Грейс, устремляя взор в неведомую даль, – ну можно ли вот так привлекать к этому общее внимание?
И сказала, чтобы заполнить паузу, которую никто, кроме нее, и не заметил:
– Азиз – что за странное имя?
– Потому что он у нас черненький, – ответила Венис, как будто это все объясняло.
Мисс
– В честь доктора-индийца из «Поездки в Индию» [1] , – любезно пояснил Генри. – А матушку нашего песика звали Эсмис Эсмур.
Грейс прикусила ноготь, возведя к потолку выцветшие голубые глазки.
– «Поездка в Индию»… «Поездка в Индию»… Нет! Не попадалось. – Отринув таким образом «Поездку в Индию», она умиленно добавила: – Очень странно, я ведь так люблю книги о путешествиях!
Наступило зловещее молчание. Мисс Морланд поняла, что сморозила что-то не то, и в попытке замять неловкость весело проговорила:
1
Роман Э. М. Форстера; Эсмис Эсмур – исковерканное местными жителями имя одной из героинь романа – миссис Мур. – Здесь и далее примеч. пер.
– Надо же, такса! Я бы собаку немецкой породы не стала заводить. Особенно в военное время.
– Не стали бы? Вот глупость! – сказала Фрэн.
Леди Харт мягко заметила, что нельзя же сдать Азиза в камеру хранения до окончания войны.
– Ах, ну разумеется, я понимаю, некоторые очень привязываются к собакам, – поспешно отозвалась Грейс. – Он, конечно, милый зверек. Откуда он у вас?
– На парашюте с неба спустился, – буркнул Джеймс и с милой улыбкой добавил: – Под видом англиканского священника.
Священником в Пиджинсфорде был некогда отец мисс Морланд.
– Ну да, у них воротник – как ошейник, – подхватил Генри, и приятели покатились со смеху, с несколько истерическими нотками.
Тут вошел с подносом старенький дворецкий, ступая по-кошачьи осторожно – его мучили мозоли.
– А еще, мисс Фрэн, вам тут посылка. Из почтового отделения в Торрингтоне доставил курьер. Она на столе в холле.
– Это моя новая шляпка! – Фрэн сорвалась с места и схватила дворецкого за руку. – Скажите, Бунзен, это шляпная картонка? Квадратная, вот такого размера?
– Примерно такого, мисс.
– Значит, она! Как чудесно! Я просила прислать ее сюда, только не думала, что так быстро… Здесь, конечно, я ее носить не смогу – у местных жителей будет разрыв сердца. Бабулечка, вот посмотришь! Ты вечно жалуешься, что нынче шляпки не такие дурацкие, как были в ваше время. А эта – еще какая дурацкая!
Так оно и было. Фрэн вернулась в гостиную, нацепив шляпку поверх своих темных кудрей, улыбаясь и раскланиваясь на все стороны, и покружилась, чуть зардевшись под взглядом сонных карих глаз Джеймса. У Пенрока сердце болезненно сжалось – такая она была милая, веселая и бесхитростная,
– А тебе нравится, Пен? – спросила она, вдруг подойдя к нему и с простодушной улыбкой заглядывая в глаза.
Не успев опомниться, он за руку притянул ее к себе и поцеловал, прямо при всех.
– Ты маленькое чудо! – воскликнул Пенрок, а потом, сообразив, что сделал, прибавил со смехом: – Эта шляпка – просто наваждение какое-то! Скажите, мисс Морланд, это ведь необыкновенная шляпка, правда?
Грейс оцепенела, словно примерзла к стулу. Так холодно ей не было и на террасе, хотя там дул ледяной ветер, а здесь огонь полыхал в очаге. В одно-единственное мгновение рухнули все ее мечты.
Она тоже не совладала с собой, только совсем не из-за любви к Фрэн, крикнув со злобой:
– По-вашему, это шляпка? Не шляпка, а не пойми что! Господи, да я бы даже мертвой в канаве не хотела бы людям показаться на глаза в этом безобразии!
Все смотрели на нее с удивлением.
Фрэн медленно сняла шляпку.
– Простите… Жаль, что вам не нравится. Конечно, это просто глупая безделка, но мне она показалась довольно симпатичной.
Должно быть, мисс Морланд обиделась за свою картину, решила Фрэн.
Грейс засобиралась уходить.
– Я, наверное, была слишком строга, – пробормотала она, слегка смутившись при виде несчастного лица Фрэн. – Шляпка, конечно, очаровательная, просто мы здесь к таким не привыкли. В деревне, да еще в военное время, люди думают все больше о серьезных проблемах. Не правда ли, мистер Пенрок? Вы поймете, вы ведь живете среди нас. Эта блестящая лондонская молодежь…
Пенрок не пожелал обсуждать своих гостей при них.
– Позвольте, я вас провожу, – сказал он и, не удержавшись, добавил: – Чтобы с вами ничего не случилось в рощице.
Фрэн и Венис вышли вместе с ними на террасу.
– Какая злая, – растерянно проговорила Фрэн, глядя, как Грейс и Пенрок медленно идут по заснеженной лужайке. – Я ей, кажется, ничего плохого не сделала. За что она так о моей шляпке?
– Боюсь, дело не в шляпке, – нехотя отозвалась Венис. – Похоже, Пен в тебя влюбился.
Фрэн поморщилась:
– Боюсь, что так. Вот смешно, с чего бы вдруг?
– Фрэн, это началось давным-давно. Ты еще совсем маленькой была. Он всегда тебя больше всех любил. То есть меня любил тоже – и сейчас, конечно, любит. Но с тобой все по-другому, и вот – прорвалось. Скажи, а ты не могла бы в него влюбиться? Он такой милый.
Фрэнсис ответила с сомнением:
– Ну, не знаю… Конечно, он чудесный, и я бы стала богатой и могла постоянно жить в Пиджинсфорде…
– Ты и так богатая! – засмеялась Венис.
– Да, в том-то и дело. Одним корыстным соображением меньше, а я не знаю, смогу ли выйти за Пена без дополнительных корыстных соображений – ну, там, ради выгоды, или чтобы грех прикрыть, или еще что-нибудь в таком духе. И потом, он же старый!
– Да, есть немножко. А все-таки жаль – два таких прекрасных человека тебя любят, Пен и Джеймс, и оба безответно.