Не тихий Тихий океан
Шрифт:
И дело было вовсе не в кровожадности обозлившихся матросов. Во встречной схватке они уложили только двоих, оставшихся троих только обезоружив и чуть побив, чтоб присмирели. Те и затихли, усевшись под скалой и тихо лопоча что-то по-своему. Никто не ожидал, что после этого они вдруг дружно сиганут в пропасть.
Точно такая же ситуация сложилась и на восточной горе острова. С той лишь разницей, что постов было только два да на полпути к ним никто моряков не обстреливал. Но зато встревоженные стрельбой на западе, защитники восточной вершины успели подготовиться лучше и продержались дольше – пока не кончились патроны. Потом
Но поданный ими и их товарищами сигнал тревоги был принят. Причем кем-то далеко на юге, отмигавшим сложную серию точек и тире. Это было, считай, уже за спиной у флота и тащившегося с ним обширного обоза и потому сильно встревожило всех. Скоро милях в тридцати пяти в том направлении разглядели чуть видимый столб дыма. Когда окончательно развиднелось, смогли определить, что он поднимается со склона едва угадывавшейся сквозь дымку круглой вершины далекого вулкана Мораяма, возвышавшегося на острове Аогасима. Но оттуда или нет был недавний световой сигнал, никто сказать точно не мог.
Успокаивало, что связь между Аогасимой и метрополией поддерживалась, скорее всего, через Хатидзе, который считался уже полностью под нашим контролем. Но могли быть и посыльные суда, так что его теперь тоже предстояло осмотреть да вдобавок постараться перенять возможных гонцов еще и оттуда. С этим мешкать не стали, отправив на юг «Корнилов» и все четыре «украинца» из состава эскорта третьего эшелона транспортов, находившегося к чертовому тыловому острову-вулкану сейчас ближе всех.
Штаб флота с самого начала тревожило сообщение об уничтоженной подозрительной шхуне и утопившемся пароходе. До сих пор никто не знал, с него ли ушло то перехваченное и заглушенное радио, что взбаламутило всех с самого начала. Успех предстоящего дела в немалой степени зависел от внезапности, а тут сразу две подозрительные встречи, да еще и «группа товарищей», обжившихся на пиках. Может, и еще чего есть, просто не нашли пока. К тому же этот дым и мерцание морзянки на юге!..
На всякий случай «Богатырь» и «Светлану» сразу отправили на север, даже без захода на стоянку у Хатидзе. Вперед них выслали «Енисей» с «Тереком», только что шаривших в этих водах и приблизительно знакомых с расположением японских дозоров и «почерком» засветившихся передатчиков. Но предварительно на них заменили особо ценных переводчиков на «рангом пониже» и ссадили всю остававшуюся пишущую братию. Эту публику еще предстояло рассортировать по отрядам. Потом уже точно станет не до них. Причем совсем скоро.
Крейсерской завесе ставилась задача занять с рассветом позицию южнее острова Микурадзима, вне видимости с него, и перехватить возможную японскую разведку, если таковая будет отправлена к нашей новой передовой базе со стороны Токийского залива. Появление кого-либо чужого с других направлений считалось гораздо менее вероятным, и они дальними патрулями не прикрывались. На ночь крейсерам предписывалось передвинуться еще дальше к северу и патрулировать восточнее и западнее острова, снова не позволяя себя разглядеть.
Постоянно поддерживая слабой искрой связь по радио друг с другом и со штабом флота, бронепалубники и вспомогачи быстро достигли назначенных рубежей. Японское телеграфирование, набиравшее обороты, слышали почти все время, но никого подозрительного на горизонте не наблюдали. Мелькали только редкие
Но вечером со «Светланы», находившейся на левом фланге позиции, увидели дым крупного парохода, все там же на западе. Несмотря на сразу начатое сближение, до наступления темноты не удалось выяснить, кому он принадлежал. Только поняли, что это неизвестное судно шло достаточно большим ходом на юг и далеко в стороне от основных судоходных трасс, так что обычным коммерческим или быстроходным пассажирским пароходом, скорее всего, не являлось. Вполне вероятно, это был японский разведчик. Подобные предположения полностью подтвердились уже в ближайшие часы.
Глава 19
На Хатидзе тем временем готовили рейд к прибытию остального флота и армады транспортов. Отлавливать экипаж японского патрульного парохода, не обнаруженного среди погибших защитников наблюдательных пунктов на обеих горах, решили начать с раннего утра на следующий день. Считалось, что после потери своего судна и начала круглосуточной полномасштабной блокады прилегающих вод как-либо навредить они уже не могут, но имело смысл поспрашивать их о дозорах, развернутых впереди, и угольных станциях.
Доставленные в штаб для перевода немногие уцелевшие бумаги с разгромленных постов мало проясняли ситуацию с военным гарнизоном острова. Но, судя по временному характеру обнаруженных там строений, сооружали их очень давно, наспех, и изначально зимовать здесь никто из их обитателей не собирался.
По мере осмотра острова документы все прибывали, быстро обеспечив всех свободных от прослушивания радио переводчиков работой минимум на пару дней, так что затевать еще и волокитную процедуру опроса жителей рыбацких деревень не стали, ощущая себя уже в достаточной безопасности. Тем более что постоянно прослушиваемое на всех доступных диапазонах частот японское телеграфирование после утренней вспышки активности успокоилось и не выходило за рамки обычной переклички дозоров. К тому же оставалось достаточно далеким.
А в бухте полным ходом шла разметка мест стоянки для ожидавшихся в скором времени угольщиков, чтобы иметь возможность немедленно приступить к бункеровке эсминцев и минных крейсеров. Богатый практический опыт тыловых служб Российского Тихоокеанского флота в обслуживании корабельных соединений в совершенно не приспособленных для этого местах позволил организовать все быстро и максимально практично. А учтя и исправив ошибки, допущенные при выходе из Порт-Ллойда, и благодаря эшелонированному подходу судов удалось избежать толчеи и задержек. Обширный рейд, растянутый вдоль северо-западного берега острова, смог вместить всех желающих.
Еще до полудня, к моменту подхода второго эшелона, минный отряд капитана второго ранга Хомутова успел закончить приемку угля и воды до полных запасов. А в вечерних сумерках на стоянку, только что оборудованную навигационными знаками в виде неярких костров на берегу и слабых электрических фонарей на катерах, прибыли остальные пароходы с углем и флотским снабжением, транспорты гвардейского конвоя, мастерские и плавучие госпитали, составлявшие замыкающий третий эшелон судов. Их разместили на предписанных им местах южнее рифа и бухты с пристанью, разделявших стоянку на две отдельные гавани.