Не только апельсины
Шрифт:
В классе воцарилась мертвая тишина. Учительница посмотрела на меня внимательно.
– Это еще не все?
– Не все. Еще страница с двух сторон.
– О чем?
– Ни о чем особенно, просто про то, как мы брали в аренду купели для крестильной службы после «Крестового похода во исцеление недужных».
– Отлично, но, боюсь, сегодня на это не хватит времени. Положи сочинение в свой шкафчик и до перемены займись раскрасками.
Класс захихикал.
Я медленно села, не понимая, что собственно происходит, но твердо зная, что что-то происходит. Вернувшись
– Придется терпеть, – ответила она. – Вот, съешь апельсин.
Прошло несколько недель, в течение которых я старалась стать как все. Мне это удавалось, а потом начались уроки шитья – по средам, после сосисок в тесте и манчестерского пирога. Мы учились шить прямым и обратным швом, а еще вышивать крестиком, затем нам велели подумать о самостоятельном проекте. Я решила сделать вышивку для Элси Норрис. Девочка за моей партой хотела вышить для мамы «МАМЕ С ЛЮБОВЬЮ», девочка напротив – что-то ко дню рождения. Когда вызвали меня, я сказала, что хочу вышить цитату из Библии.
– Как насчет «ПУСТИТЕ ДЕТЕЙ» [27] ? – предложила миссис Вирче.
Я знала, что Элси это не подойдет. Она предпочитала пророков.
– Нет, – твердо сказала я, – это для моей подруги, а она больше любит Книгу Иеремии. Я придумала вот что: «ПРОШЛА ЖАТВА, КОНЧИЛОСЬ ЛЕТО, А МЫ НЕ СПАСЕНЫ» [28] .
Миссис Вирче была женщиной дипломатичной, но и у нее имелись свои слабые места. И кое в чем она ни капельки не смыслила. Когда пришло время перечислять проекты, она написала на доске имена учениц, а рядом – что они будут вышивать. Рядом с моей фамилией она написала просто «текст».
27
Мф. 19:14.
28
Иер. 8:20.
– Почему так? – спросила я.
– Ты можешь расстроить других детей, – объяснила она. – Каким цветом ты хочешь вышивать? Желтым, зеленым или красным?
Мы уставились друг на друга.
– Черным, – сказала я.
Я действительно расстроила детей. Не намеренно, но окончательно и бесповоротно. Миссис Спэрроу и миссис Спенсер однажды явились в школу, раздуваясь от ярости. Они пришли на большой перемене, я видела, как, поджав губы, они поднимались по лестнице. Обе были при сумочках и шляпках, а миссис Спенсер даже в перчатках.
Остальные ученики как будто знали, в чем дело. Они сбились группкой у забора и перешептывались. Один указывал на меня пальцем. Я старалась не обращать внимания, забавляясь с хлыстиком и юлой. Группка разрослась, одна девочка, к губам которой пристал шербет, заорала мне что-то, я не разобрала что именно, но остальные покатились со смеху. Потом ко мне подошел мальчик и ударил меня по шее, потом другой и третий, все они ударяли меня и отбегали.
– Салка, салка! – закричали они, когда учительница проходила
Я растерялась, потом разозлилась – злость, казалось, кипела в самом желудке. И я осалила одного своим хлыстиком. Он взвизгнул:
– Мисс, мисс! Она меня ударила!
– Мисс, мисс, она его ударила! – поддакнули хором остальные.
Мисс потащила меня внутрь, схватив за волосы.
Снаружи звякнул звонок. Снаружи – шум, хлопанье дверей и шарканье, потом – тишина. Та особая коридорная тишина.
Я стояла посреди учительской.
Мисс повернулась ко мне – выглядела она усталой.
– Протяни руку.
Я протянула руку.
Она взяла со стола длинную линейку. Я подумала про Господа. Тут открылась дверь, и вошла завуч миссис Воул.
– А, как вижу, Дженет уже тут. Подожди снаружи, ладно?
Спрятав в карман чуть было не принесенную в жертву ладошку, я проскользнула между ними.
Я вышла как раз вовремя и увидела удаляющиеся спины миссис Спенсер и миссис Спэрроу. Возмущение сеялось с них как спелые сливы с древа.
В коридоре было холодно, из-за двери до меня доносились негромкие голоса, но ничего не происходило. Я стала царапать циркулем батарею, стараясь сделать так, чтобы кусок покореженного пластика походил на Париж с высоты птичьего полета.
Вчера в церкви проходило молитвенное собрание, и у миссис Уайт было видение.
– Каково это? – жадно спросили мы.
– Ах, такая святость! – ответила миссис Уайт.
Подготовка к Рождественской кампании шла полным ходом. Армия спасения разрешила нам воспользоваться их местом у ратуши, и ходили слухи, что пастор Спрэтт может приехать с кое-какими обращенными язычниками.
– Мы можем только надеяться и молиться, – сказала моя мама и тут же ему написала.
Я победила в еще одном блиц-опросе по Библии, и, к большому моему облегчению, меня выбрали сыграть рассказчицу в постановке воскресной школы. Три года подряд я играла Марию – больше мне в эту роль привнести было нечего. А кроме того, пришлось бы играть в паре со Стэнли Фармером.
В воскресной школе были тепло и ясность, делавшие меня счастливой.
В обычной – лишь путаница и неразбериха.
Я села на корточки, так что когда дверь наконец открылась, я увидела только шерстяные чулки и тяжелые ботинки.
– Нам надо с тобой поговорить, – сказала миссис Воул.
Поспешно поднявшись, я вошла в учительскую, чувствуя себя Даниилом.
Вертя в руках чернильницу, миссис Воул внимательно на меня посмотрела.
– Нам кажется, у тебя есть проблемы в школе, Дженет. Не хочешь про них рассказать?
– У меня все в порядке, – защищаясь, шаркнула я ногой.
– Ты как будто чересчур поглощена… скажем так, мыслями о Боге.
Я не поднимала глаз.
– Например, у твоей вышивки был очень пугающий мотив.
– Это было для моей подруги. Ей понравилось! – вырвалось у меня. Я вспомнила, как радостно вспыхнуло лицо Элси, когда я вручила ей вышивку.
– И кто твоя подруга?
– Ее зовут Элси Норрис, она подарила мне трех мышек в пещи огненной.
Миссис Воул и Мисс переглянулись.