Не торопи любовь

Веденская Татьяна

– Хоть бы тогда эрудированность подняла. Давно ты читала журнал «Итоги»? – пригвоздила меня к стене она. Я растерялась.

– Он дико скучный. Какое мне дело до проблемы демографического кризиса в Индии.

– Темнота! – с удовольствием констатировала факт моей дремучести Саша.

– Ладно, хрен бы с ней, с эрудированностью, – объявила конец раунда Таня Дронова. – Пусть действительно учится английскому. Хоть бы и у этого Ильи, черт бы его побрал.

– Обязательно, – заулыбалась я.

– Только пожалуйста, не вляпайся ни в какую очередную дурацкую историю! – без особой

надежды попросила Римма.

– Он – не то, что тебе надо, – кивнула Таня.

Саша Селиванова фыркнула и вышла в курилку. Туда ей и дорога. А теперь, как бы там ни было, я смогу честно и с полного одобрения коллектива видеться с Ильей, потому что это будет не хухры-мухры, а уроки английского языка. И как бы там не сложилась история с моим замужеством, я с пользой и в полном душевном восторге проведу с ним немало приятных минут. Надеюсь, что так.

– Ну как? Ты решилась? Готова грызть гранит науки? – спросил он меня на следующий день, когда я мучительно пыталась отказаться от котлеты в пользу свекольного салата.

– С удовольствием, если только тебе не будет в тягость, – кивнула я и с удивлением отметила, что при взгляде на его насмешливое небритое лицо у меня замирает сердце. Ой, не довести б до беды, подумала я. Ненароком влюбляться в совершенно не тех мужчин – это как раз то, что мне лучше всего удается.

– What are you doing now? – огорошил меня он.

– Ась?

– Что ты планировала делать сегодня после работы? – улыбнулся он.

– Я сказала бы конечно, что собиралась хорошенько проштудировать мировую политическую и экономическую информацию, но, если честно, до конца моего любимого сериала осталось всего несколько серий. Я не могу так просто отказать себе в этом.

– Что? – теперь уже была его очередь поперхнуться компотом.

– А то. Все требуют, чтобы я стала сознательным взрослым членом общества, но пока я не узнаю, чьим же на самом деле ребенком была Луиза Мария, я взрослеть отказываюсь! – гордо закончила я.

– Я не настаиваю, – засмеялся Илья. – Попробуй передать свою любовь к сериалам на английском.

– I love serial, – начала я познания иностранных пучин.

– В случае, когда речь не идет о большом светлом советском чувстве любви, заменяй love на like, ok? – улыбнулся он.

– Ok! – кивнула и отчего-то покраснела я. Странно, с того дня, как Илья посоветовал мне не бросать обливания, я и правда вполне адекватно опрокидываю на себя ведро с ледяной (ну, не ледяной, а прохладной, что с того) водой (ну хорошо, с почти теплой). А пешая прогулка с музыкой в ушах действительно гораздо больше подошла к моему неспортивному организму. Теперь вот начинаю говорить по-английски. Кажется, он имеет на меня самое положительное влияние. А я-то думала, что это невозможно. Хотя… Это моя мамуля говорила, что «горбатого могила исправит». Но она как-то с самого детства все ждала, когда я покачусь по наклонной. Кстати, интересно, до какой степени она не доверяет своей собственной генетике. С чего бы? Что называется, есть повод задуматься!

Глава 5. Happy birthday to you

Духовно-нравственная переписка с томящимися за океаном кандидатами на мое сердце и руку с немного

облупившимся маникюром продвигалась семимильными шагами. Наибольший интерес, по мнению общественности, представлял активный новозеландец Кристиан, который был то ли фермером, то ли животноводом. Женщины в Новой Зеландии были довольно дефицитным товаром, поэтому среднестатистический представитель среднего класса Крис был настроен решительно и серьезно. Настолько решительно, что к концу сентября мы вплотную подошли к возможности вызова и моей поездки на первое свидание.

– Я не могу дождаться, когда смогу рассказать тебе о своих чувствах, глядя в глаза. Я очень хочу детей, – читал мне Илья письмо пугающе нежного новозеландца. Самым ужасным для меня было то, что Крис был всерьез готов платить за мой перелет из московской осени в новозеландские весенние экологически чистые субтропики. Он так устал искать себе девушку с семейными мечтами, что готов был принять меня в любящие объятия, не взвешивая и не измеряя. Единственный вопрос, который его волновал – могу ли я рожать детей.

– Как я буду жить с ним на этом его пастбище? – паниковала я, глядя, как Илья переводит мои корректные многообещающие ответы.

– Ну, скорее всего поначалу тебя захватит романтика. Большой дом с видом на реку, катание на лошадях по саванне, поцелуи при луне. А потом ты родишь ребенка, разведешься с ним, оттяпаешь половину его имущества и посоветуешь поискать жену в Таиланде, – усмехнулся Илья. – Как написать? «Ценю близкие доверительные отношения» или «хочу найти взаимопонимание»?

– Напиши «ценю банковский счет и отсутствие больших сексуальных претензий», – мрачно бросила я и вышла из комнаты. Илья с пониманием проводил меня взглядом. Мы тренировали английский у меня дома, где, обложившись учебниками, я с восторгом пыталась предлагать to drink a cup of tee or a cup of cafe.

– May be the bottle of Martini or wine? – хотелось сказать мне на самом деле. Говорить с Ильей на любом языке было приятно и не напряжно. А вот читать вместе с ним письма моих англоговорящих претендентов было не так уж здорово. Подруги криком кричали, что пора менять Илью и его сомнительные знания на платные и очень перспективные курсы, но я, делая вид, что мне не хватает денег, продолжала уроки. Если честно, с момента «Принятия Решения» утекло уже столько воды, что я бы давно забила на этих Крисов, Смитов и Лайонов, если бы не возможность под этим предлогом сидеть за моим маленьким столом у меня дома и склоняться над одним и тем же учебником, по которому со смехом можно было разыгрывать самые нелепые сценки.

– My mother’s house dispose in the village, – с серьезным лицом вещала я, думая, какой смысл в том, чтобы по-английски оповестить кого-то, что моя матушка сеет укроп в воронежской деревне.

– Really? – деланно потрясался Илья и мы хохотали.

– I very-very like to eat a candy! – делилась я самым наболевшим, поскольку разгрузочные дни вызывали во мне непреодолимое стремление к конфеткам и к шоколаду вообще, в любом его виде.

– What are you think about it? – с садистской улыбкой Илья доставал из какого-нибудь кармана своей объемной кожаной сумки шоколадку.