Не тот муж
Шрифт:
– Ничего, – говорю я, а сама готова разрыдаться. – Просто!..
– А вот по голосу совсем не просто, – отвечает Маргарита Михайловна мягким голосом. – Что случилось-то?
Я качаю головой, но слезы не желают расходиться, и я просто смотрю в лицо женщины, надеясь, что хоть так она поймет все. Но так не бывает. Людям нужны слова, чтобы они не придумали невесть что.
– Тебя обидел кто?
– Лизка с девчонками уехала и оставила меня одну, – выдыхаю я с прорвавшимися рыданиями.
– Фу ты! – отмирает Маргарита Михайловна. – Я думала, что что-то
– Это серьезное, – говорю я, а сама стараюсь не разозлиться. – Мы дружим вместе с детского сада, а они ей никто!
Со взрослыми всегда так – проблемы детей не кажутся им требующими пристального внимания. А зря! Почему им так трудно понять, что наша жизнь – это параллельная реальность? Их прошлое, которое они пережили и наше настоящее-будущее одновременно?
– Она предала меня, понимаете?
– Может она пошла в разведку? – спрашивает женщина, протягивая мне платок для скатившихся слезинок. – Узнает, что и как, да почему, а потом расскажет тебе?
Я фыркаю. Да все знают, что там и как. Там даже шашлыков нет. Дешевые сосиски, пиво и жареный хлеб.
Глава 3
Я не ожидала предательства Лизки, но как казалось все худшее было впереди, а именно на следующий день после случившегося, когда я пришла на пустырь за закрывшимся кирпичным заводом.
– Привет, Ида! – здоровается Костя, поворачиваясь ко мне и улыбаясь во все свои тридцать два идеальных зуба.
Поступок подруги отошел на второй план, ведь я предвкушала, как проведу время в компании Кости – интересно, весело и вприпрыжку через многочисленные препятствия. На заброшенной территории отгрузочной площадки хлама всегда хватало, но не тут-то было!
– Привет, – отвечаю я, со стремительно покидающем меня энтузиазмом. – А они что тут делают?
Под «они» я имею в виду всю ту же Катьку, Вику и еще пятерых человек разместившихся по периметру. Две стервы в неполных шесть утра уже при полной боевой раскраске – макияж, завитые локоны и лица такие, как будто они не спали, а готовились всю ночь! С ним заспанные пацаны и одну Богу известно, что заставило их подняться в такую рань.
– Не знаю.
– Не знаешь? – переспрашиваю я, удивившись этому ответу.
Он ведь вместе с ним тусуется. Как это не знает?
– Это же не секрет? – спрашивает Костя, проводя рукой по помятому лицу. – Но, если ты думаешь, что это я им сказал, то ты ошибаешься.
Он подходит ко мне. Я ожидаю, что он вздернет мой нос. Но Костя делает это с опозданием. Сначала он смотрит на мои сиськи. Отчего я краснею. Там должна быть грудь, а не два невразумительных бугорка. Мне приятно и неприятно это внимание одновременно. С одной стороны славно, что он решил посмотреть на меня, как на девочку, а с другой стороны плохо, что он ее во мне так и не увидел.
– А кто сказал? – спрашиваю я неуверенно, глядя на него снизу-вверх.
Он жмет плечами, а я оглядываю всех присутствующих и понимаю, что не вижу Елизавету. Предательница решила не приходить и не смотреть мне в глаза. Стыдно ей, наверное.
– Может
Хорошая шутка. Он еще не выигрывал никогда. В каждый свой проигрыш бурчал о том, что надо больше тренироваться, но видимо быстро забывал об этом, когда возвращался в столичную жизнь.
– Еще чего! – отвечаю я, улыбаясь. – Не в этой жизни!
Но как бы ни была я смела на словах окружение из злобных гарпий пугает меня. Они не подначивают, а проходятся по моей внешности с ног до головы. Я не испугалась насмешек и-за того, что фехтую, но сдрейфила, когда дело коснулось внешности.
– Давай уродина! – кричат знакомым голосом, но я стараюсь не смотреть в ту сторону и быть выше этих малолетних кретинов. – Это твой единственный шанс показать, что ты чего-то стоишь!
По мне проносится такой мощный озноб и чувство ярости, что я готова броситься на Катьку и надавать ей своей веточкой по лицу. Ненавижу быть подростком! Ненавижу юношеские прыщи! Ненавижу, что приходится терпеть и выслушивать дельные советы взрослых, которые работают, но отчего-то через раз.
– Давай же, Ида! – восклицает веселящийся Костя. – Не думай про них!
Легко ему говорить! Они же не его обсуждают и не над ним смеются. Не он посадил их в лужу накануне и не на нем они будут отрываться в школе.
– Никого нет! – кричит парень с горящими глазами, наступая на меня вновь и вновь. – Никого!
Его прутик то касается меня, то проходится по рукам, то колет в бок, то в бедро, то в ягодицу. Зрители ржут над этим, а я все никак не могу успокоиться и вспомнить обо всем чему учил покойный Яков Степанович.
«Голова должна быть холодной, Ида! – говорил он, глядя на мои первые броски в его сторону. – Никаких эмоций!»
Руководитель секции по фехтованию так и не доучил меня. Потренировал полгода, а потом скончался. Он был стар, а еще очень болен и, может быть, не взялся за мое обучение, если бы не попросившая его мама. Не папа. Он по неизвестной мне причине каждую ее идею воспринимал в штыки.
– Шухер! – заголосили пацаны. – Шухер-шухер-шухер!
Я не поняла, что случилось, но неожиданно крики вокруг смолкли, но я не успела обрадоваться, как и привести себя в состояние «внутреннее умиротворение». Мне обожгло щеку, а Костю приподняло в воздух. Виной тому была не магия, конечно же. А некто кто взял моего партнера за шиворот и рявкнул на него так, что заложило уши.
– Может попробуешь со мной?!
– Отпусти, с***!
Высокий мужчина встряхнул Костю еще раз, а потом отшвырнул его в сторону. Это впечатлило. Как и то, что Краснов ругнулся матом. Но если оставить это (уверена он выдал это из-за потрясения) Костя никогда не был щупленьким. Он с первого дня приезда в город отличался атлетичным телосложением. Что говорить про сейчас, когда он поступил в ВУЗ и принялся ходить в качалку.
– У нас спарринг! – крикнул «мой пират» где-то позади. – Я не сделал ничего такого!