Не тронь гориллу
Шрифт:
В 8.45 позвонил нашей клиентке и коротко пересказал ей факты, полученные от Усатого, опустив детали его поимки. Она не стала задавать вопросы и согласилась сопровождать меня в дом Карапелли.
Приехала за мной на «мерседесе» с мужем за рулем. Синьора Карапелли, несколько удивленная нашим визитом, приняла нас в 9.30. Нет, Гварньери сегодня на работе не появился. Он позвонил утром и сказал, что какой-то его родственник умирает в клинике в Барлетте и он обязательно должен навестить его. Обещал позвонить, как только освободится.
Мы заставили ее дать нам его адрес. Он редко пользуется комнатой, которую выделили ему Карапелли. У него своя квартира на улице Альдо Моро. В 10.45 я звонил в дверь Гварньери, никто не ответил. Я этого и ожидал. Решил не проникать в квартиру, а опросить соседей. По словам одного из них, Гварньери сегодня утром очень рано ушел из дома.
Я попросил клиентку высадить меня у моего любимого бара на площади Дуомо, пообещав держать ее в курсе дела. Отговорил ее обращаться к законникам, поскольку у нее нет надежных доказательств, а свидетельства Усатого еще нуждаются в проверке.
В полдень съел легкий завтрак, затем звякнул по телефону Молоту и Наковальне. Они присоединились ко мне в баре в 14.23.
С ними я начал объезжать всех жертв шантажиста из списка Усатого. У меня с собой была фотография Гварньери, которую я позаимствовал в доме Карапелли. Та, что лежит перед тобой, рядом с моей запиской.
Все они были на работе. Все меня узнали. Все сильно задергались и сильно перепугались. Вот перечень моих встреч.
В 15.00 водопроводчик ушел, закрыв мастерскую.
В 15.55 служащий тоже ушел из офиса, сказавшись больным. У него под брючиной, на левом бедре, угадывалась повязка.
В 16.30 владелец кинотеатра стал угрожать мне, что обратится в полицию. А затем принялся умолять, чтобы я оставил его в покое.
В 17.50 механик попытался натравить на нас своих рабочих. Я еле сдержал Молота и Наковальню.
Со всеми я говорил об одном и том же. «Игра пошла в открытую, подумайте, как выйти из положения с наименьшими потерями». Предложил им свое посредничество.
Если они подписывают заявление, что персонаж на фотографии их шантажировал, я берусь уладить их проблему с властями, соврал я.
Механик и служащий подписали.
Заявления перед тобой.
Никто из них не знает парня по имени Рене, но все признали Гварньери на фотографии.
В 19.00 я оставил Молота и Наковальню в баре. Мне не хватало Алекса и Слона, но они по-своему правы.
Не пей много.
Я дочитал записку и допил вторую бутылку пива почти одновременно. Поставил пустую бутылку рядом с фотографией, на которой молодой Гварньери, сияя улыбкой, опирался на сверкающий «ягуар». С другой стороны возле автомобиля стоял человек с искривленным носом. Он тоже улыбался. Мир его праху.
Я дал знак «пингвину», чтобы он принес третью бутылку. В результате хитроумной операции, которую
– Мне показалось, ты уснул, – сказал официант, ставя передо мной пиво.
– Никогда не сплю, жалко терять время.
– Счастливый, сколько дел можешь наделать за ночь!
– И ты бы знал каких!
Он кивнул и вернулся к своей работе, а я к своим мыслям.
О Рене не знал никто из шантажируемых. Но я был уверен, что он имеет отношение к убийству. Достал из кармана мобильник и набрал номер Кастеллини.
– Кто бы ты ни был, знай, меня ждет отпадная телка, и на тебя у меня времени нет, – выпалила трубка.
– Альберто, это я. В башке уже совсем ничего не осталось, одни девки?
– Ты не умеешь наслаждаться жизнью… Может, позвонишь завтра?
– Заткнись! – Он меня уже достал. – Говори, что ты разузнал?
– Я сделал все, о чем ты просил. Я съездил к семье… Джермани, верно?
– Верно.
– Сначала они не захотели разговаривать со мной, но с моей способностью убеждать и моим…
– Короче!
– В общем, я убедил родителей, что так будет лучше для их парня. Он свалил и до сих пор не дал о себе знать. Работал в какой-то гостинице и смылся оттуда, никого не предупредив. И не подает о себе вестей. Они пошли в полицию, но там заявления не приняли. Говорят, поскольку он несовершеннолетний, надо еще подождать: мало ли куда парнишка мог закатиться. Упреждаю твой вопрос: мне кажется, родные не врут. Они серьезно обеспокоены.
– Что-нибудь о нем разузнал?
– Его родители не очень-то открытые люди. Однако признались, что у него были проблемы с законом.
– Какого рода?
– Они не уточнили, но несколько раз повторили, что речь шла о мелких делишках, подростковых. По их словам, в кутузку он не попадал. Семья бедная, и Рене старался скопить немного денег. Видел бы ты, в каких условиях они живут! Шестеро в одной комнате. Отец – конченый алкаш, и мать с приветом.
– Узнал что-нибудь о его подружке?
– Она тоже исчезла. Как они мне сказали, она жила в Милане, и он, когда мог, ездил к ней. Они не знают, как и где отыскать ее, потому что Рене никогда ни слова о ней не рассказывал. Поскольку и она не давала о себе знать, они решили, что она убежала вместе с ним.
Все детали начали вставать на свои места – я похвалил себя за проницательность.
– Подружку зовут Алиса, правильно?
– Найн, майн фюрер. Ее имя Эвелина. Для друзей Эве. Лет шестнадцать. Просто красотка.
– О'кей, ладно. Будь уверен, это та самая, которую я ищу, Эве ее зовут или как-то иначе.
– Мне это до лампочки. А девка – загляденье. Сам увидишь на фотографии. Они сфотографировались пару месяцев назад на море. Она смотрится отлично. Немного худенькая, но через пару годков будет что надо.