Не тряси родословное дерево
Шрифт:
От миссис Изабеллы Паджетт из Конкорда, штат Калифорния: в 1808 году Юфимия Барбер вышла замуж за Томаса Нортона, в те годы мэра Доувера в штате Нью-Джерси и вдовца. В 1809 году Томас Нортон умер от расстройства желудка.
От миссис Луэллы Миллер из Бикнелла, штат Ута: в 1811 году Юфимия Барбер вышла замуж за Джонаса Миллера, вдовца и состоятельного судовладельца из Портсмута в штате Нью-Гэмпшир. В том же году Джонас Миллер умер от расстройства желудка. Вдова распродала его собственность и уехала.
От миссис Лолы Хопкинс из Ванкувера, штат Вашингтон: в 1813 году на юге Индианы
От мистера Роя Камби из Канзас-Сити, штат Миссури: в 1819 году Юфимия Барбер вышла замуж за жителя Канзас-Сити Стенли Татчера, владельца речной баржи и вдовца. Стенли Татчер умер от расстройства желудка в 1821 году. Вдова продала его собственность и уехала.
Доказательств более чем достаточно. Интервалы без дат могли просто означать, что смертоносным чарам Юфимии Барбер поддались еще несколько вдовцов, среди чьих потомков не оказалось любителей генеалогии. Кто знает, сколько мужей она убила? Ведь речь шла о настоящих убийствах, жестоких убийствах ради наживы. Я располагала сведениями о восьми преступлениях, но не исключено, что она совершила еще восемь или еще восемнадцать. Кто может знать так много лет спустя, сколько раз Юфимия Барбер безнаказанно убивала?
Непостижимая женщина. Все ее мужья — в прошлом вдовцы — были людьми одинокими, которых эта коварная женщина наверняка могла увлечь. Она охотилась за вдовцами и вдовой покидала их всех.
Геральд.
Я уверенно оттолкнула возникшую вдруг мысль. Этого не может быть, в этом нет ни зернышка правды.
Но что я знала о Геральде Фаулксе, кроме того, что он сам мне рассказал? И ведь я сама вдова, одинокая, способная увлечься. И тоже неплохо обеспеченная.
Люди говорят: «Куда отец, туда и сын». Но возможно ли, чтобы то же самое относилось и к пра-пра-пра-пра-правнуку?
Ужасно было даже думать так о Геральде. И все же я не могла выбросить эту мысль из головы. В конце концов я решила, что мне ничего не остается, кроме как попытаться подтвердить те его биографические данные, с которыми он меня познакомил. Если сказанное им окажется верным, то он не может быть извергом, которого я себе вообразила.
Он говорил, что долгое время работал на бирже в Олбани. Я тут же позвонила старому другу первого мужа, маклеру в Бостоне, и спросила, не может ли он узнать для меня, занимался ли в Олбани акциями последние пятнадцать-двадцать лет человек по имени Геральд Фаулкс. Он сказал, что легко это выяснит при помощи каких-то справочников и позвонит мне. Позвонил и ошарашил известием: Геральда Фаулкса нет ни в одном справочнике.
Я все еще отказывалась верить. Надев пальто и шляпу, я вышла из дома и отправилась прямиком в телефонную компанию, где после долгих полуправдивых объяснений насчет генеалогических исследований мне удалось убедить одну из сотрудниц поискать для меня старую телефонную книгу города Олбани.
Геральд Фаулкс не числился ни в первом указателе, ни в разделе «Акции и ценные бумаги».
Итак, все правда. Я легко могла представить себе метод Геральда. Созрев для очередной жертвы, он
Надо полагать, он впервые совершил ошибку, использовав в качестве посредницы Юфимию Барбер. Я сомневаюсь, что он представлял себе, что идет по ее следам. И наверняка никто из шестерых, написавших мне о ней, не мог догадаться об истинной роли Юфимии Барбер в судьбе их далеких предков, поскольку все они знали только об одном ее браке и об одной смерти.
Что же мне было делать? В такси по дороге домой я сидела, съежившись в углу, и пыталась заставить себя думать.
Открытие действительно сильно расстроило меня. Что я скажу Тому, или другим своим детям, или кому-то из моих друзей, которым я уже сообщила радостное известие о приближающемся замужестве? Как я вернусь к серым, скучным дням, преследовавшим меня до появления Геральда с его веселостью, общительностью и изысканным изяществом?
Я даже не могла позвонить в полицию. Мне доказательств хватало, но смогу ли я убедить кого-то еще?
И вдруг я приняла решение. А приняв, почувствовала себя на десять лет моложе и на десять фунтов легче. Кроме того, я почти перестала чувствовать себя дурой, потому что, должна признаться, помимо всего прочего, открытие сильно ударило по моей гордости.
Решение было принято. Счастливая и веселая, я вернулась домой.
Мы поженились.
Вы удивлены? Но почему бы и нет?
Потому что он попытается убить меня? Конечно, попытается. Он уже пытался раз пять или шесть.
Но Геральду приходится работать в ужасно трудных условиях. Потому что он не может убить меня так, чтобы это походило на убийство. Я должна скончаться естественной смертью или, на худой конец, от несчастного случая. А это означает, что он вынужден действовать хитро и изобретательно, вынужден планировать и подстраивать. Он ни в коем случае не может позволить себе укокошить меня в открытую.
Преимущества на моей стороне: я знаю о его планах и действую соответственно.
С другой стороны, что я теряю? В семьдесят три-то года, сколько мне осталось жить на этой земле? Зато как богата впечатлениями стала жизнь! Особенно по сравнению с тем существованием, до Геральда! Жизнь, приправленная ощущением опасности, восхитительная игра в кошки-мышки, сложные маневры и контрманевры этой самой увлекательной из забав.
И конечно же, приятный, обаятельный муж. Геральд обязан оставаться приятным и обаятельным. Он никогда не может позволить себе не согласиться со мной, по крайней мере наотрез, поскольку он не может позволить себе упустить меня. И точно так же он не может позволить себе поверить в то, что я его подозреваю. Я никогда не говорю с ним об этом и веду себя так, словно я вообще ничего не знаю, Мы вместе ходим на концерты, в музеи и в театр. Геральд постоянно заботлив и внимателен. Лучшего компаньона и пожелать трудно.