(Не)твой Сладкий Папочка
Шрифт:
Разгоняю молодежь по койкам, но снова лечь в постель помешал телефонный звонок, партнер из Америки долго и нудно расписывает перспективы дальнейших переговоров. Уговаривает снова в Нью-Йорк прилететь. Так усердствует, что почти убаюкал, зеваю. По груди скользит приятный свежий ветерок, который врывается через открытые настежь двери, ведущие на террасу. Выхожу подышать, прощаюсь с партнером и тут же снова звонок — на этот раз Раиса. В слезах и соплях просит прощения и разрешения прийти поговорить.
Никакого желания видеть ее после
Почему ты передо мной на каждом шагу, девочка?
На каждом гребаном сантиметре моей жилплощади…
Даже сейчас.
Сначала чувствую ее запах. Что-то экзотично-цветочное. До одури вкусное. Галлюцинация? Нет. Она тут.
Прячется за занавеской. Подслушивает.
Она должна уехать. Прямо сейчас поговорить, расставить все точки. Быть грубым, пусть поплачет, зато закончится эта невыносимая тяга.
Забыть какая у нее гладкая, красивая кожа, какие алые губы… Тьфу ты! Не думать об этом! Черт побери, хватит уже! Полно баб, но зациклился на малолетке…
Полное дерьмо.
Дергаю занавеску.
— Простите ради бога, — лепечет девчонка, дрожащим голосом, не открывая глаз. — Я не хотела… — фраза обрывается. Не могу понять, чего во мне сейчас больше — злости или похоти.
— Не хотела? Подслушивать? Что ты здесь делаешь, Яна?
Говорю намеренно грубо. Я должен поставить ее на место. Иначе…
— Я лучше пойду…
— Стой! Что за игры, Яна?
— Отпустите…
— Ты ведь нарочно сюда пришла.
— Нет!
— Значит, будешь рассказывать, что не спалось, и ты случайно…
Она прерывает меня поцелуем. Настолько неожиданным, откровенным, что с ног до головы прошибает неконтролируемой похотью. Сейчас плевать на все. В голове бьет только одна связная мысль. Одно слово. МОЯ.
Срываюсь, не в состоянии остановить огонь, полыхающий внутри. Да и кто бы смог? Неконтролируемый голод растекается по венам. Никогда меня так не колoтило от поцелуя. Готов трахнуть прямо так, на веранде, стоя. В конце концов, девочка, но не девственница, не о чем волноваться. Не один парень у нее был. Выдержит. Трахну и отправлю восвояси, этим же утром. Пусть поимеет то, на что так долго нарывалась.
Возвращаю поцелуй, жадный, горячий, высекающий клеймо на ее губах. Голова отключается, ни единой связной мысли, только пожар, с каждой секундой разгорающийся ярче. Ее сорванные вздохи, пальцы, впивающиеся в мои плечи. Ведь специально доводила меня до этого безумия, до этой одержимости. От одной мысли что узнаю сейчас какова она на вкус, что познаю ее тело, сводит скулы.
Думал напугаю. Девчонка и правда дрожит. Но не отступает, давая понять, что и сама горит не меньше моего.
Снова целую, отдаваясь целиком бездне. Руками жадно по ее телу. Изгибы, острые соски, впалый живот. Трусики, промокшие от влаги. Отзывчивость в каждом всхлипе, когда раздвигаю пальцами складочки, проникаю двумя… Вздрагиваю от обжигающей шелковистости.
Выгибается в моих руках, стонет, дергается в конвульсиях, невыразимо искренняя, прекрасный юный цветок. Хочу ее немедленно, до ломоты в костях, до адского безумия. Чувствую еще немного и не выдержу, в штаны спущу.
Яна начинает дрожать сильнее, дергается, стискивает мою руку, которой трахаю ее, и кончает, феерично красиво, добавляя ядовитой похоти в кровь.
Теперь одна мысль — на плечо и в спальню, закончить начатое.
— Что здесь происходит?! — от женского крика буквально закладывает в ушах.
Раиса. Блядь, я ведь совершенно позабыл о ней. И в голову не пришло, что может не послушаться и прийти. А ведь должен был подумать о такой вероятности. Рая — баба упрямая. И раз оказалась возле моих ворот — вряд ли легко согласится уйти ни с чем.
— Что это значит? Боже мой, Олег, как ты мог? Вот значит как, да? Все поэтому? А я-то дура перед тобой извинялась, плакала, прощения просила… Разрешения! Позволить приползти к твоим ногам! А тебе тут просто без меня весело! Сука малолетняя, я так и подумала, сразу догадалась, что за игру ты затеяла, — последняя фраза обращена к Яне, которую закрываю от любовницы своим телом. — Но ты, Олег, как ты мог повестись на малолетку?!
— Не ори, весь дом перебудишь, — приходится отпустить Яну, обнаженную, дрожащую, которую до сих пор за руку держу, а другой рукой она прикрыть грудь пытается. Хватаю рубашку, мокрую от пота — вспотел блядь, так она меня распалила… невольно вспоминаю как порвала ее, пуговицы отлетели… снова заводиться начинаю. Набрасываю рубашку на Яну, у которой видимо от шока дар речи пропал. Что говорить, грязно вышло. И все равно — чистый кайф. Отзывчивая девочка, ни грамма фальши. Наблюдать как кончает одно удовольствие.
Вот только зря. Понимаю, что пора завязывать и сейчас самое время. С Янкой потом объяснюсь. Она и сама не маленькая, понимать должна, сама виновата… напросилась.
Очнувшись от шока, Яна убегает.
Все ошибка. Больно, сука. Но ошибка.
Сцена, конечно, вышла как в анекдоте. Но мне сейчас не до юмора, уж точно. Надо быстро заткнуть любовницу, пока весь дом не перебудила.
— Что ты здесь делаешь? Я сказал, что сегодня разговора не получится. И сбавь тон. Я тебе ничего не обещал.…