(Не) твоя жена
Шрифт:
Закрываю глаза, поскольку с меня сорвали маску. Чувствую себя обнаженной. Не хочу, чтобы он меня такой видел. Это только мое, не хочу с ним делиться. Он словно поковырялся в моей душе и вывернул ее наизнанку.
— Да, — голос срывается. Незачем больше притворяться. — На самом деле я не хочу за вас замуж, — признаюсь ему. — Нет, вы, наверное, прекрасный человек. Я в общем не хочу замуж.
Мне вдруг кажется, что мой спектакль – это все глупо, и правда всегда лучше.
— Даже так? — усмехается мужчина. Похоже, моя правда его забавляет.
— Мы не знаем друг
Натягиваю на колени чертово платье, чувствуя себя идиоткой.
— Мы знакомимся. Да и любовь мне ни к чему. Будь просто хорошей и покладистой женой. Я тебя не обижу. Дам больше возможностей развиваться, чем твой отец, — спокойно говорит он, словно не слышит меня. Не понимает. Зато теперь я понимаю, почему отец выбрал именно Эмина. Они очень похожи: оба циничные, расчётливые и бездушные.
— Я не смогу стать такой женой. Простите.
Отворачиваюсь к окну, кусая губы. Правда не помогает.
— Станешь, — холодно констатирует он, поднимаясь с кресла.
— Нет! — уже огрызаюсь. Моя искренность никому не нужна. Закрываю глаза, пытаясь снова не впасть в истерику. Накатывает такой тоской и обречённостью, что лучше вскрыть вены.
Сердце останавливается, когда мужчина подходит ко мне. Распахиваю глаза и вижу, как нависает надо мной. Одной рукой упирается в спинку кресла, а другой хватает меня за скулы, запрокидывая мою голову и вынуждая смотреть ему в глаза.
— Через две недели ты станешь моей женой. И я буду решать твою судьбу. И только от тебя зависит, насколько радужной она будет, — вкрадчиво, с лёгкой хрипотцой произносит он. А мне жутко, потому что нет причин ему не верить. Ледяные мурашки разбегаются по коже. — Смой с себя раскрас и выкинь это вульгарное платье. Тебе не идет, Алина. Чтобы больше не смела так одеваться! — угрожающе указывает он мне, сильнее впиваясь пальцами в мой подбородок. — Моя жена должна выглядеть достойно. Ты станешь моим отражением, и оно должно быть прекрасным. — Сжимаюсь, когда он наклоняется ко мне ближе, почти прикасаясь к губам. К горлу подступает ком, окатывает паникой, хочу увернуться, но Эмин до боли сжимает мое лицо, стискивая пальцы. Глубоко вдыхает, втягивая воздух. — Сладкая девочка. Беру, — произносит мне в губы, обжигая своим дыханием.
И это его «беру» для меня звучит, как смертельный приговор. Моя тихая истерика набирает обороты. Затем Эмин отпускает меня, выпрямляясь и возвышаясь надо мной в полный рост.
— Готовься к свадьбе. Ни в чем себе не отказывай! — снисходительно кидает он мне и покидает гостиную. А я так и сижу, не в силах сдвинуться с места. Это все не может происходить со мной.
Прихожу в себя, только когда слышу, как отец прощается с Эмином. Срываюсь с места и бегу в свою комнату. Запираюсь. Облокачиваюсь на дверь и сползаю по ней на пол, обнимая свои колени. Слез по-прежнему нет, но из горла рвётся крик, и я кусаю губы до боли, пытаясь его заглушить.
Две недели.
Всего две недели…
Мне нужно что-то делать.
Не хочу, чтобы мою судьбу определил этот бездушный
Я хочу свободы.
Я хочу нормально дышать и прожить свою жизнь не по указу.
— Алина!
Вздрагиваю, когда слышу по ту сторону двери голос отца. Он в ярости. Я сегодня сделала все, чтобы вывести его из себя. Опозорила, как считают родители.
— Немедленно открой! — требует он и дергает ручку двери.
— Аслан, не надо, — просит его мама. — Я сама с ней поговорю.
Мне страшно, оттого что мама почти плачет.
— Уйди! Не вмешивайся! — отрезает отец, и мама замолкает. Она всегда его слушает, никогда не перечит, что бы ни случилось. Отец и для меня всегда был авторитетом и главой семьи. Но сейчас… Я их ненавижу. – Алина! — почти рычит отец. Я не собираюсь ему открывать, потому что его тон не обещает мне ничего хорошего.
Соскакиваю с места, когда слышу, как в двери поворачивается замок. Я совсем забыла, что у отца есть запасные ключи от всех комнат. Он никогда ими не пользовался.
Отскакиваю от двери, обнимая себя руками. Отец влетает в мою спальню и закрывает дверь. Отступаю, распахивая в ужасе глаза. У отца в руках ремень.
Глава 6
Алина
Он хлещет меня ремнём, куда попадёт, потому что я сопротивляюсь и уворачиваюсь. Больно. Ремень словно жалит хлёсткими, раскалёнными ударами. Но я молчу, до боли закусывая щеки изнутри.
— Опозорила меня, дрянь такая! — кричит мне отец, глотая воздух. Распаляясь еще больше. Попадая ремнем по плечу, спине, руке. Меня трясет от боли, но я молчу, зажмуриваясь. Надо бы попросить его остановиться, попросить меня простить, но в горле стоит ком, не могу вымолвить и слова. — Что молчишь?! Что ты вытворила?! Вырядилась, как шлюха!
Папа никогда не трогал меня и пальцем, даже голос не повышал. Мне всегда хватало его строгого взгляда. Но я никогда и не делала ничего ему наперекор. Я не хочу плакать, на очередном ударе слезы сами по себе брызжут из глаз, заливая щеки. Отец останавливается, отшвыривая ремень на пол, а меня начинает трясти. Кожа горит и пульсирует, но я дрожу, словно в комнате резко похолодало, ничего не видя от слез. Отец садится на мою кровать, упираясь локтями в колени и закрывая лицо руками, тяжело дышит. Утираю слезы, хочу остановиться, но не могу, истерика накатывает, мне хочется кричать, и я рыдаю в голос.
— Скажи спасибо, что Эмин не отказался от тебя. Любой другой бы побрезговал такой женщиной.
Эмин, оказывается, святой, а я дрянь. Они все делают во благо, а я только позорю. Так откажитесь от меня, выкиньте из своей жизни.
Отец глубоко вздыхает, потирая лицо.
— До чего ты довела меня, дочь? — спрашивает, поднимая на меня голову. Бледный, дышит прерывисто, словно ему плохо.
— Я… — пытаюсь ответить, но не могу, из горла вырываются только рыдания.
— Что-то мне нехорошо… — выдыхает отец. Пытается встать с кровати, но садится назад, немного заваливаясь набок!