(не) Твоя
Шрифт:
— Стоило, Алена, — он задумчиво смотрит на мои губы, — все в этом мире имеет цену, вопрос только в самой сумме, ну и может еще в валюте, — закатываю глаза, отворачиваюсь и иду за водой для цветов
Боровиков следует за мной, добавляя:
— Мимирханова там про тебя спрашивала, говорит, дозвониться не может, я ей по секрету сказал что ты сменила номер и новый знает Конкин, который естественно предложил ей обменять поцелуй на номер…, - обрываю его
— Придурок! — не знаю на кого больше злюсь, на себя, потому что неделю не могла найти в себе силы позвонить
— Какой есть, прошу любить и жаловать, — Боровиков включает шута, разводит руки в сторону и приседает в реверансе.
Закатываю глаза. Думаю про мышку. И где интересно ее «мудачистый» брат?
— Борь чего приперся опять? Я же сказала ничего не помню, — замечаю как незваный гость переводит взгляд с губ снова на меня
— Предложение есть от моего батька, — настроение стремительно катиться к нулю, уже одно предложение было, спасибо, больше не надо!
— Да чего ты! — возмущенный тон Боровикова и я решаю ему напомнить что я не продаюсь!
— Ничего Борь! Ни-че-го! Родился бы ты в обычной семье, то ценил бы больше жизни простые вещи, чтобы родные и близкие были здоровы и счастливы, а не строил бы тут передо мной крутого сына бизнесмена который может купить все что угодно и кого угодно!
— Не заводись, отец работу предлагает, — не моргая смотрю в сторону одноклассника. Работу?
— Что? Кому?
— Тебе! А ты что подумала, я про «купить» говорил потому что отец получив откупные от Мимирханова, замял дело, получается деньги для него важнее, чем единственный сын, которого по заказу его партнеров чуть не угробили, — Боровиков садиться на табурет, — когда в дело вмешиваются большие деньги…, - перебиваю его
— Он тебя любит, Борь…, - я же помню как его отец переживал когда случился «передоз» и его нашли без сознания. Там в том кафе его родитель переживал. Я это видела.
— Угумс, — лёгкий смешок, — настолько что покупает своей молодой шлюхе новую тачку, а мне «типа не заработал», а эта блядь его, тоже ни дня в своей жизни не работала!
— Хватит! — тру виски, думая о том, что дядя Айлин все решил, значит откупились. «Козлину», наверное, по головке не погладили… хотя мне плевать, я должна про себя думать…
— Я согласна, мне нужны деньги, где надо работать?
— В гостинице, отец сказал без проблем оформит тебя на ресепшен, там можно выбрать график и по выходным работать, — иногда Боровиков приносит не плохие вести, — с тебя поцелуй, — он улыбаясь смотрит на меня.
Хочу послать его. Но что то щёлкает в мозгу.
Я думаю о том, что почувствую если поцелую кого-то кроме Алана?
Может я не так безнадёжна и в народе верно говорят, «клин клином вышибает»?
А почему, собственно, и не попробовать?
Может быть новый опыт поможет мне перечеркнуть воспоминания и не важно что будет завтра, больнее чем сейчас точно не будет…
Облизываю губы. Делаю шаг ближе. Еще. Боровиков заметно напрягается улыбка сползает с его лица.
— Ален….
— Тсс, — я не хочу лишних слов, и каких бы то ни было объяснений, пока
Веду ладонью по идеально гладкой щеке.
Сомнения никуда не уходят, разрывая мое сознание, но я упорно продолжаю себя убеждать что все делаю правильно.
Мой взгляд перемещается на глаза, нос, губы…надо отметить черты лица у Боровикова не такие идеальные как у Алана, ресницы короткие, как будто выцветшие на солнце. Сглатываю, когда Боровиков берет инициативу и подается вперед, наши рты соприкасаются. Он осторожно целует, пробует, будто все еще думает что оттолкну. Ладонь Бориса плавно перемещается на талию, «козлина» бы давно по хозяйски вжал меня в себя. Вопреки всему я продолжаю гнать от себя мучительные воспоминания, губы Боровикова становятся настойчивыми.
Мне надо что-то почувствовать.
В отчаянно попытке прижимаюсь ближе, сокращая миллиметры разделяющие нас, обнимаю его шею, чувствую его каменный стояк упирающийся мне в бедро.
Он возбужден.
Моргаю, отстраняясь. Борис часто дышит. Его ладонь скользит в волосы мягко гладит, мне не привычно, Алан всегда фиксировал положение головы грубо и жестко… Я не знаю почему медлю, я ведь знаю как дальше… с «козлиной» даже думать не приходилось что делать, потому что я моментально пользовалась моментом, запуская ему руки под рубашку трогала косые мышцы пресса, еле справляясь с напряжением внутри, хотела быстрее почувствовать его член.
Бешеное возбуждение не давало мне думать головой……возбуждение…. сейчас его нет….совсем.
Боровиков наклоняется ближе, пытается поцеловать снова, но я упираюсь ему руками в грудную клетку и одними губами без голоса говорю «не надо», смотря ему куда-то в шею, внутри легких пожар.
Ничего не выходит.
Я ничего не чувствую. Мне противно от себя самой!
— Алён…, - Боровиков запинается, — если бы я бросил дурь, у нас бы получилось? — отвожу взгляд в сторону, он отходит на шаг и я делаю глубокий вдох, — можешь не отвечать, сейчас я в этом просто уверен, — пауза, и он снова обещает, — я справлюсь со своей слабостью, уже сказал батьку что лягу на реабилитацию, выведу всю хрень, приеду как новенький, у нас получится, принцесса вот увидишь, эти огненные отношения ты не забудешь никогда, — светло — серая радужка его глаз улыбается, — я докажу тебе что я нормальный, мне можно доверять, я стану твоим первым парнем, меня не надо стесняться
— Борь ты ошибаешься насчет меня, — чувствую тяжесть в ногах, хочу продолжить, но Боровиков перебивает:
— Не-е-е-т, Алена, ты очень отличаешься от тех с кем я знаком, в тебе есть стержень, ты всегда говоришь правду, не оглядываясь на обстоятельства, ты человечна и в тебе есть сердце, я тебе не интересен как большой толстый кошелек, ты первая кто меня отшила и ты первая кто меня по настоящему цепляет, — его голос сиплый, взгляд, отражающий все непристойные мысли Бориса, устремлен на мои губы.