Не убоюсь я зла
Шрифт:
– Вовсе нет. Океан огромен. Это самый большой океан в мире. Некоторым людям не нравится океан. Мне нравится. Но это не значит, что и вам океан должен нравиться.
– Я думала, что мне здесь понравится. Ну, когда слушаешь об этом, то кажется, что это так здорово – совершить морскую прогулку. Но океан меня пугает, и Джо он тоже пугает; он просто об этом не говорит. Джоанна Юнис, вы были ужасно добры к нам… но это не наше место. Мы с Джо не рыбы… мы кошки. Всегда жили в городе. Здесь слишком тихо. Особенно ночью. Ночью тишина такая громкая,
Джоанна поцеловала ее.
– Хорошо, дорогая. Я знала, что вам здесь не настолько нравится, как мне бы того хотелось, но не знала почему. Мне надо будет навестить вас в вашей студии, где нам всем будет хорошо. А я не люблю город, меня он пугает. Но мне нравится в вашей студии… если я могу оставаться в ней. Но это единственная причина? Может быть, вас кто-то расстроил? Джо?
– О нет! Ко мне все так хорошо относятся!
– Вы назвали Джейка мистером Саломоном.
– Это потому, что я была расстроена тем, что собиралась вам сказать.
– Значит, с Джейком у вас все в порядке?
– Конечно. Мне так тяжело уходить от вас и от Джейка.
– Значит, нам с Джейком можно будет навестить вас и остаться на несколько дней?
(– Юнис, как вы думаете, она согласится?
– Зачем спрашивать меня, босс? Вы же только что задали ей этот вопрос.)
Миссис Бранка опустила глаза, затем снова взглянула на Джоанну и спросила прямо:
– Вы имеете в виду на четверых, квартет?
– Да, квартет.
– Конечно, мы согласны. Но как насчет Джейка?
– Как насчет Джейка? Это лучше вы мне скажите.
– Джейк чувствует себя свободно с нами, но несколько напряжен, когда вы где-нибудь поблизости. Джоанна Юнис, вы все знаете, не так ли? Иначе вы не предложили бы мне квартет.
– Я знаю, дорогая. Но в этом нет ничего страшного.
– Я сказала Джейку, что вы, наверное, заметили. Он сказал, что это невозможно, потому что вы спите без задних ног.
– Это действительно так. Но я достигла той стадии в беременности, когда мне приходится иногда вставать ночью по малой нужде. Но Джейк может быть где угодно, если его нет в постели, и я его никогда не проверяю. То, что я заметила, не было доказательством. Это определенное качество во взгляде мужчины, когда он смотрит на женщину, в которой он уверен. И наоборот. Я нисколько не ревную Джейка, наоборот, это меня радует. Я знаю, какой приятной вы можете быть для мужчины. Помните, я ведь раньше была мужчиной.
– Я знаю, хоть и не могу в это поверить.
– Мне приходится в это верить, и я не могу этого забыть. Зная вас, я только радовалась за своего мужа. Скажите, вы делали круг на троих с Джейком? Мани хум?
– О да, всегда!
– В следующий раз… в вашей студии… мы сделаем круг из четверых. В квартете будет полная гармония, и никто не будет чувствовать себя неловко.
– Да. Да!
– А тем временем вам незачем больше терпеть этот огромный страшный океан. Мы не будем бросать якорь. Я попрошу Тома вызвать вертолет… он прилетит сразу
– О Боже! Джоанна, я так соскучилась по дому!
– Вы будете дома сегодня же. Я сейчас же разыщу Тома, и он начнет действовать. Затем я скажу Джейку… и объясню ему, почему вы нас покидаете. Он поймет. Я сменю его у штурвала и скажу ему, что он сможет найти вас в вашей каюте. Если вы не струсите, городская кошечка, то вы запрете за ним дверь и попрощаетесь с ним как следует. Или сделаете на троих? Трио. Или все-таки дуэт?
– О! Конечно, трио.
– Тогда найдите Джо и предупредите его. Джейк подойдет минут через десять-пятнадцать. Но, Гиги… та картина с Евой. Я должна ее купить.
– Нет, мы вам ее подарим.
– Мы давно уже с вами договорились: Джо может дарить мне что угодно, но не картины. Я должна заплатить за нее, потому что я хочу подарить ее своему мужу. А теперь поцелуйте меня, дорогая, и бегите.
«Кошечка» со спущенными парусами мягко покачивалась на легких волнах. В пятидесяти футах над ее грот-мачтой парил вертолет. Том Финчли стоял на корме и руками подавал сигналы пилоту. Мистер и миссис Бранка уже забрались в кабину вертолета, но их багаж еще не был погружен.
Багажа было довольно-таки много. Джоанна настояла, чтобы они взяли с собой все, что может им пригодиться в течение месяца или дольше, особенно для рисования, поскольку у Джо теперь будет много желающих позировать – а если кто не захочет, Джоанна пообещала выпороть их и заставить делать это против воли.
– Джо, дорогой, вы можете писать большие романтические полотна, если захотите – пиратские сцены с мускулистыми жертвами, со злобными и коварными морскими разбойниками. Это было бы здорово, правда?
Она послала ему приглашение через службу «Меркурий» с билетами и оплаченным грузом, дала указание взять все, что он захватит с собой. Джо понял ее буквально: казалось, он привез с собой всю свою студию: прожекторы, мольберты, тяжелый сверток полотен, рамы, камеры, фотооборудование и прочее имущество… и две тощие сумки с одеждой и личными принадлежностями. Увидев то, что захватил с собой Джо, Джоанна осталась довольна.
На вертолет была поднята очередная корзина с багажом, осталась последняя корзина. Фред и Хэнк, шестнадцатилетний сын Деллы, полный желания помочь, но неумелый юнга, загружали корзину, поочередно удерживая ее от вращения.
Вскоре все было уложено за исключением одного большого чемодана. В этот момент порыв ветра нарушил непрочное равновесие между вертолетом и палубой. Корзину резко качнуло в сторону, Фред выпустил ее из рук и отскочил, а Хэнк ничком упал на палубу, чтобы корзина не ударила его.
Фред опомнился и снова схватил корзину в десяти футах от прежнего места. Джоанна Юнис схватилась за ручку чемодана, но не смогла поднять его даже двумя руками.
– Фу! Наверное Джо сюда якорь положил.