Не убоюсь я зла
Шрифт:
– Если ей что-нибудь потребуется, пусть составит список. Я с удовольствием велю Фреду и Шорти позаботиться о покупках. Конец связи.
(– Босс, вы его до смерти напугали. Разве это хорошо?
– Управлять феодальным поместьем в стране номинальной демократии очень трудно, Юнис. Когда Иоганн говорил «хоп», все прыгали… а шеф охраны выше всех. О'Нейл должен знать… они все должны знать, что Иоганн еще здесь… и что никто, даже наш дорогой Джейк, не может отменить или изменить то, что я приказал. Конечно, если
– Представляю себе…
– А почему бы и нет, дорогая? Скажите, вы слушались Джо?
– Ну… я никогда ему не перечила, значит, можно сказать, что слушалась. Правда, иногда я обманывала его, а иногда умалчивала кое о чем.
– И я буду поступать почти так же. Самое лучшее было бы подчиняться тому, что говорит муж… но делать так, чтобы он приказывал мне то, что я уже решила сделать.)
Джоанна скорее почувствовала, чем услышала, как она рассмеялась.
(– Это похоже на рецепт совершенного брака.
– Мне все больше нравится быть женщиной. Но это совсем другое. Что мы наденем?)
Джоанна выбрала ленту для волос, юбку до колен, прозрачную накидку с капюшоном и чадрой, сандалии на низком каблуке, все не слишком яркое. Не прошло и получаса, как она была готова.
(– Как наше лицо, Юнис?
– Сойдет для поездки по магазинам. Не стоит звать Вини: маленькая озорница, наверное, еще не выспалась.
– И я не хочу ее звать, а то она захочет поехать с нами. Пойдемте, дорогая… мы побьем рекорд, который держался две тысячи лет, но без помощи Святого Духа.
– Босс, нельзя так говорить!
– Типун мне на язык! Юнис, я не думал, что вы христианка, индуистка или что-нибудь такое.
– Я не придерживаюсь этих религий, босс. Я просто знаю несколько полезных духовных дисциплин. Но нехорошо смеяться над тем, что свято для других.
– Даже мысленно? Вы теперь будете говорить мне, о чем я должен и о чем не должен думать? Если бы я мог достать вас, я бы вас отшлепал.
– О, мне вы можете говорить что угодно, босс… только не произносите такое вслух.
– Я никогда не произносил и впредь не буду. Перестаньте меня пилить.
– Извините, босс, я люблю вас.
– Я вас тоже люблю, маленькая пила. Ну, пойдемте.
– Да.)
Она спустилась на лифте вниз, где ее встретил О'Нейл.
– Машина готова, мисс. Оба водителя и два охранника.
– Почему оба водителя?
– Везти вас должен был Финчли, но Дабровски говорит, что он главнее. Может, вы сами это уладите?
– Конечно, нет, это же ваши обязанности. Но, пожалуй, я могла бы с ними поговорить.
– Да, мисс.
Он проводил ее к машине. Обе команды встали «смирно», приветствуя ее. Она улыбнулась всем им.
– Доброе утро, друзья. Я рада видеть, что все вы так хорошо выглядите. Прошло столько
Дабровски ответил за всех:
– Да, мисс Смит… и мы рады видеть, что вы так хорошо выглядите.
– Спасибо. – Она обвела всех взглядом. – Мне кое-что неясно… в той трагедии, которая повлекла за собой все остальное. Которая из команд была в машине в ту ночь, когда убили миссис Бранку?
Некоторое время все стояли молча. Затем ответил О'Нейл:
– В ту ночь дежурили Финчли и Шорти, мисс Смит.
– Тогда я должна поблагодарить вас и от миссис Бранки, и от себя. Хотя я знаю, что Дабровски и Фред действовали бы так же быстро и смело. – Она посмотрела на Финчли, затем на Шорти, на лице ее не было улыбки, но оно было спокойным. – Кто из вас отомстил за Юнис? Или вы оба?
– Это сделал Шорти, миссис… мисс Смит. Вручную. Одним ударом. Сломал ему шею.
Она посмотрела на Шорти – двухметрового, темнокожего, полтораста килограммов мускулатуры. В свободное от работы время он был мирским пресвитером.
– Шорти, я от всего сердца благодарю вас за Юнис Бранку…
(Я действительно очень ему благодарна, босс! Я об этом тоже только что узнала. Я была уже мертва, когда двери лифта открылись.)
…Если бы она была сейчас здесь, она бы отблагодарила вас… и не только за себя, но и за всех девушек, которых этот мерзавец уже не убьет. Я рада, что вы убили его на месте. Если бы дело пошло в суд, его бы могли уже выпустить на свободу. И он бы снова убивал.
До сих пор Шорти молчал, но тут сказал:
– Мисс Смит, Финч тоже приложил руку. Не могу с уверенностью сказать, кто из нас был первым.
– Это не имеет значения. Любой из вас четверых не пожалел бы своей жизни, чтобы защитить Юнис Бранку. Она знала это… и знает, где бы она сейчас ни была. Я знаю это, и шеф О'Нейл знает это. – Джоанна почувствовала, как на ее глаза набежали слезы. Она их не сдерживала. – Я… и все мы сожалеем, что она не осталась дома и не дождалась вас. Я знаю, что каждый из вас предпочел бы, чтобы умер он сам, а не она. Я прошу вас оказать мне честь и поверить, что я испытываю те же чувства. Шорти, вы помолитесь о ней сегодня ночью? За меня. Я не разбираюсь в молитвах.
(– Черт возьми, босс, я снова плачу.
– Тогда помолитесь за Шорти. Он все еще винит себя за непоправимое.)
– Обязательно, мисс. У меня для этого есть время ночью. Хотя… миссис Бранке этого не надо. Она сразу же отправилась на небо.
(– Именно так, босс. Хотя и не совсем так, как думает Шорти.
– Но мы ему не скажем. Ну как, я достаточно сказала?
– Думаю, что да.)
– Спасибо, Шорти, – проговорила Джоанна. – Тогда молитесь за меня, а не за Юнис. Как вы сказали, ее душе не нужны молитвы. – Она повернулась к О'Нейлу. – Шеф, мне надо в Гимбел.