Не уходи. Останься
Шрифт:
А вот Дима собиралась съездить в одно место и проверить как идет подготовка к «командировке».
«Командировка» — это план Б, на тот случай если сейчас ничего не выйдет, тогда Шрайману придётся исчезнуть, так же, как и ей. Исчезнуть так, чтобы ни одна собака не смогла найти, или просто даже попытаться это сделать.
Место мертвых — на кладбище, и именно там они все и останутся.
Новая жизнь, новая личность. И никаких контактов с прошлым. ЧП-шный вариант, но кто знает, может случиться так, что ничего
Тем более — это Москва, здесь на каждом шагу происходят аварии со смертельным исходом.
Им пришлось пойти на крайности. Со всеми этими событиями они упустили из виду крота, того, кто помогал Зимину. Этот человек был, и близко. На чем его держали- не ясно, но это явно не просто денежный интерес, что-то еще.
Но пока Рома заново проверял всех и искал на чем и кого можно было поймать, Диме приходилось выполнять роль живой приманки.
С ней был только Василий. Она бы и Кимуру взяла, но в офисе оставался Шрайман и Ибрагим. Рисковать с таким раскладом глупо.
— Ты так и не рассказала куда босс уматывает, — Вася вел машину и кидал на нее любопытные взгляды.
— Летим к бриташкам, будет крупная сделка, он решил лично сопровождать груз. Ну и отдохнет, заодно Катерину выгуляет.
Василий на ее слова понятливо усмехнулся, а Дима замерла вся в один миг.
Внутреннее чутье завопило об опасности, тонкие иголки впились в кончики пальцев.
Дима отвернулась к окну, едва заметным движением ослабила ремень безопасности, которым была пристегнута. Пистолет или нож даже трогать не стала, а вот маячок еле успела врубить.
Боковым зрением заметила, как в бок с ее стороны мчится джип Grand Cherokee. Идет на таран, мразь.
Скрежет металла. Противный звук битого стекла. Их машина вильнула в сторону, зацепила обочину и перевернулась.
Димка хорошо приложилась головой. По лицу потекла кровь. Сердце стучало бешено.
Но внутри она была абсолютно спокойна. Как никогда.
Вот оно. Прямо сейчас она находится в той точке невозврата, когда обратно уже не повернёшь. Только вперед. И только от нее будет зависеть, что произойдет дальше.
Она не ощущала боли от повреждений, — спасибо колоссальному выбросу адреналина. На какой-то момент она даже оглохла.
Только смотрела как из чужой машины вышел человек.
Она не видела его всего, только ноги.
Но каждый шаг будто ей в душу впечатывался. Знакомая до боли поступь, манера чеканить шаги.
Дима зашевелилась, отстегнула ремень, свалилась на крышу машины. Боль прострелила правую ногу, ниже колена все начинало гореть. Но времени смотреть «что и как» не было. Пальцы шевелятся, и ладно, остальное она переживет.
Но больше ничего сделать не успела.
За спиной раздался щелчок, пистолет сняли с предохранителя. И голос, знакомый, но с абсолютно чужими нотками, приказал:
— Замри!
Вася приставил дуло пистолета к ее затылку.
— Рыпнешься, — и я спущу курок.
Второй человек уже был совсем рядом. Он что-то нес в руках. Где-то вдали послышался вой сирен.
По двери с ее стороны что-то сильно долбануло, и она начала открываться. Противный скрежет давил на нервы. Голос человека из прошлого спросил:
— Она ничего не глотала?
Ее взяли на мушку, но уже с другой стороны.
— Давай, Снегурка, выползай, и без глупостей.
Пришлось выполнять требования.
Медленно, сжимая зубы от боли, она поползла. Пара секунд, и она уже стоит коленями на асфальте. Глаза не поднимала, смотрела только вниз.
Руки заломили за спину, сдернули кольцо. Из ушей выдернули серьги.
Дима постаралась остаться безучастной и скрыть ехидную улыбку.
Внутри назревала буря. Ненависть, копившаяся годами, грозила вот-вот сорваться с поводка, похерить весь план к черту.
Во рту привкус крови, губа разбита.
Мужчина повторил свой вопрос, Вася по-видимому мотнул головой. Толкнул ее в спину, заставляя упасть лицом вниз.
Раздался приглушенный выстрел. Тихий свист. И сзади свалилась туша предателя.
— Спасибо, что помог!
Она не успела ничего спросить или сказать. В шею вонзилась игла, кожу обожгло, а сознание поплыло.
***
И нет ничего нового под Солнцем.
Дима медленно приходила в сознание. Сначала ощутила головную боль, — она расходилась волнами от виска и ниже. Что-то ей подсказывало, что башкой она приложилась основательно, и правая сторона лица немного немела, но стоило Димке пошевелиться, как все тело прострелило болью. А ногу особенно.
По закону жанра она видела в полутемной комнате сырость, голые стены и где-то подтекал кран или труба: звук падающих капель на пол неимоверно раздражал.
Свет от лампочки Ильича падал только на часть комнаты.
Дима сидела на стуле, руки заведены за спину и скованы наручниками. Что само по себе было плюсом, но радоваться пока очень и очень рано.
Она не знает где находится и сколько времени провела в отключке. А также, что за херню ей засандалили в шею.
Оружия при себе нет.
Все ножи лежали на столе, который стоял в трех метрах от нее. Добраться до них возможности нет. Пока что. Пистолет лежал там же, как и запасная обойма.
Свет в помещение не попадал. Никаких посторонних звуков не проходило. Ни шума машин, ни каких-либо других, кроме падающих, мать их так, капель воды.
В комнату вела только одна дверь. Металлическая, на вид довольно ржавая.
Дима бы не удивилась, если бы узнала, что это какой-то полуразрушенный завод недалеко от города, или, даже и в самом городе, но на окраине.