Не уходи
Шрифт:
Граф с сомнением покачал головой. Или ребенок Мейера, или новая жизнь в Америке с Грегом Дирингом. Анри де Вальми полагал, что это несовместимо.
Через две недели был освобожден Париж. Граф плакал от радости, забыв о горе, которое причинила ему Лизетт своим сообщением о ребенке. Шампанского не было, поэтому они отмечали это событие кальвадосом.
— Да здравствуют американцы! — восклицал граф, высоко поднимая бокал. — Да здравствуют канадцы! И англичане! Да здравствует Франция!
В начале сентября
Графиня очень обрадовалась Лизетт, с удовольствием выслушала из первых уст рассказ о свадьбе. По взаимной договоренности и дочь, и отец умолчали о том, что Лизетт ждет ребенка. Они решили сообщить об этом графине, когда вернется Грег.
К началу октября живот Лизетт заметно округлился. Мадам Шамо и мадам Бриде поздравили ее, не находя ничего странного в этом состоянии. И только мадам Пишон поглядывала на Лизетт с подозрением. За свою жизнь мадам Пишон приняла более пятисот младенцев и, как и доктор Оже, понимала, что ребенок не мог быть зачат в первую брачную ночь. Американцы высадились на берег только шестого июня, а этот ребенок зачат задолго до того, как подполковник Грег Диринг ступил на землю Франции. Все это казалось мадам Пишон странным и загадочным, но, любя Лизетт, она держала свои мысли при себе.
В ноябре Лизетт получила письмо от Грега. Его батальон штурмовал позиции немцев восточнее Ахена. А в декабре он находился в Арденнах и вел кровопролитные бои с танковыми дивизиями в лесистой местности.
Жизнь в Сент-Мари-де-Пон постепенно налаживалась. В окрестностях еще находились солдаты, но только американские. Они патрулировали перекрестки дорог, охраняли железнодорожные мосты, разгружали на пляжах продовольствие и боеприпасы.
Лизетт раз в месяц посещала доктора Оже. Ребенок должен был родиться в начале февраля. Доктор продолжал гадать, кто его отец. Он никогда не видел Лизетт в обществе деревенских парней. Дружеские отношения ее связывали только с Полем Жильесом. Но Жильеса застрелили в начале года, поэтому он не мог быть отцом ребенка. Все это поражало доктора Оже, но пациентка явно не собиралась посвящать его в свою тайну. Лизетт чувствовала себя хорошо и с нетерпением ждала возвращения мужа. Да, доктор был очень удивлен, но считал, что это не его дело. Он внимательно наблюдал за здоровьем Лизетт. Поскольку у нее были довольно узкие бедра, доктор Оже предполагал, что во время родов могут возникнуть проблемы.
Битва в Арденнах продолжалась весь январь. Части 1-й американской армии и 30-го английского корпуса медленно продвигались вперед. Им мешали сильно пересеченная местность и плохие погодные условия.
— Передают, что войска свободной Франции входят в Эльзас, — сообщил граф, сидя с дочерью у печки в уже вполне обжитой и даже уютной комнате над конюшней. —
В отдалении послышался слабый шум двигателя машины, который постепенно нарастал, приближаясь к Вальми.
Лизетт вскочила.
— Папа, это машина!
— Да, джип. — Граф поспешил к окну и вгляделся в темный двор.
Лизетт сбежала вниз по ступенькам. Сердце ее неистово колотилось. Это Грег! К ним больше некому приехать на армейской машине. Возможно, сведения о продолжающихся боях в Арденнах оказались неточными. Наверное, немцы обращены в бегство. Лизетт промчалась через пустую конюшню и выскочила во двор. Джип въехал под каменную арку, и Лизетт тут же поняла, что это не Грег. Она разочарованно вздохнула, и на глаза ее навернулись слезы.
— Разве я не заслуживаю улыбки? — спросил высокий военный, выпрыгнув из джипа.
Лизетт не верила своим глазам.
— Сколько же месяцев я мечтал об этой минуте! — воскликнул Люк Брендон и с улыбкой направился к Лизетт.
— Люк! Не может быть! Мы все считали тебя погибшим! О, Люк, Люк!
Он обнял Лизетт и, не успела она отвернуться, поцеловал ее в губы долгим, страстным поцелуем.
— А я уж думал, что опоздаю помочь этому ребенку законно появиться на свет, — сказал Люк, чуть отстранив Лизетт. — Ты ведь не собираешься воспитывать его одна, правда?
Лизетт опустила руки и сделала шаг назад. В темноте Люк не разглядел выражения ее глаз, поэтому уверенно продолжил:
— Понимаю, тебе нужно время, чтобы пережить смерть Мейера… но когда это произойдет, ты поймешь, что жизнь в Англии — лучший выход для тебя. Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой, Лизетт. И не только потому, что обещал Мейеру позаботиться о тебе, но и потому…
Лизетт вскинула руку, и на ее пальце тускло блеснул перстень-печатка.
Люк посмотрел на перстень, потом на Лизетт.
— Не понимаю. Что это значит?
— Я замужем, Люк, — тихо промолвила Лизетт. — Уже четыре месяца.
Он побледнел.
— Не верю! Ты не могла… Уже четыре месяца?
Лизетт кивнула. Вспоминая о предложении Люка, она считала, что причина тому — его обещание Дитеру… и чувство вины в его смерти. Только сейчас Лизетт поняла, что все гораздо сложнее. Люк действительно хотел жениться на ней, его не останавливало то, что произошло в Вальми.
— В конце июля я вышла замуж за подполковника Диринга, — смущенно сообщила Лизетт.
— Боже мой! — Люк слегка пошатнулся и ядовито спросил: — Ты не теряла времени даром, не так ли? А я-то думал, ты страдаешь по Мейеру, поскольку уверяла, что никого не полюбишь так, как его.
Глаза Лизетт сверкнули.
— Да, я так говорила. Но потом открыла для себя, что любить можно по-разному.
— Значит, ты любишь Диринга?
Лизетт вспомнила свое чувство в тот момент, когда решила, что это Грег едет к ней на машине.
— Да. — В ее голосе прозвучало удивление. — Да, я люблю его.