Не улыбайся незнакомцу
Шрифт:
– Чтобы найти работу, её надо искать, – трезво заметила я.
– И?
– Никита не ищет.
– Но почему?!
– У него депрессия.
И я очень хорошо его понимаю. Никита имеет полное право на депрессию. Он столько лет работал на концерн «Фростком», выкладываясь на полную катушку! Он тратил не только силы, но и душевную энергию. Искренне верил, что с владельцем компании (тоже Никитой) его связывает дружба, а не взаимоотношения «начальник – подчинённый»…
Являясь замом по развитию, Никита, как трудолюбивый садовник, растил и лелеял своё детище,
В какой-то миг истина открылась Никите, он понял, как долго с ним играли, словно с маленьким мальчиком, обещая подарить дорогую игрушку. Грянула грандиозная ссора – всплеск эмоций, столкновение характеров… Грохочущее чёрное небо, расколотое на части молниями…
Я точно не знаю, что дальше произошло между двумя Никитами, гендиректором и его заместителем, однако тот из парочки, с которым я занимаюсь сексом, вдруг очутился на улице. Его вышвырнули, как использованную рваную покрышку. Мой любимый считал себя колоссом, удерживающим на плечах махину «Фросткома», а ему показали, что он всего лишь ничтожный винтик, без которого механизм прекрасно работает. Его самолюбие растоптали.
Непросто такое пережить.
Поэтому я с пониманием отношусь к состоянию Никиты. Уже несколько месяцев он изображает труп – неподвижно лежит на диване с потухшим взглядом. Это совершенно новая для меня картинка, никогда не видела ничего подобного… Реакции заторможены или вовсе отсутствуют: можно спокойно прошлёпать голышом из ванной к шкафу за свежим полотенцем – и ничего не произойдёт! Да, абсолютно ничего не произойдёт. Когда такое бывало? Раньше я бы вызвала у Никиты желание даже в скафандре для глубоководных исследований. Теперь же он на меня вовсе не реагирует.
Вот так его зацепило.
Бедняжка.
– Юля, ну как же? – возмутилась Ланочка. – Ты должна повлиять на Никиту!
– Вот ещё! – фыркнула я. – Лана Александровна, вашему сыну тридцать шесть лет. И вы думаете, кто-то может на него повлиять?
– Надо его расшевелить.
– Пусть лежит. У Никиты психологическая травма. Ему плохо.
– Если бы он сейчас занялся поисками работы, его бы это отвлекло. Юля, ты должна мягко и ненавязчиво направить его мысли в продуктивное русло.
– Я с вами не согласна, Лана Александровна. Поиски работы – дополнительное унижение. На тебя смотрят пристально, оценивают. И тебе отказывают. Ах, извините, вы нам не подходите…
– Да кто посмеет отказать Никите! – взвилась свекровь. – С его-то опытом и знаниями!
– Но ведь вышвырнули же на улицу вместе с опытом и знаниями!
– Это совсем другое. Там был конфликт. Непримиримые
– Вы забыли про мировой финансовый кризис.
– А он тут при чем?
– Количество фантастических вакансий с каждый днём убывает. И не только фантастических, но даже и самых обыкновенных. Вся планета задыхается в тисках безработицы. Россия – не исключение.
– Что ты такое говоришь!
– Это не я. Это в новостях говорят. Каждый вечер накручивают. Но так оно и есть. Лана Александровна, оглянитесь вокруг: заводы закрываются, магазины прогорают, людей отправляют в отпуск без содержания, на бирже труда – столпотворение безработных…
– Юля, не уводи разговор в сторону. Попытайся побеседовать с Никитой. Мягко объясни ему.
– Что?
– Мужчине нельзя бездействовать и лениться. Он должен работать! Я не узнаю своего сына. Никита никогда не был лентяем.
– И он не лентяй. Но сейчас раздавлен, убит, уничтожен. Как в таком состоянии искать работу? От него веет тоской и безысходностью, и это отпугнёт любого работодателя.
– Юля, во всём виновата ты! – воскликнула свекровь.
Я клацнула зубами о край кофейной чашки.
Здрасте, приплыли!
Я-то тут при чём?!
– Лана Александровна!
– Да-да! Женщина должна вдохновлять мужчину на свершения. А ты одобряешь Никитину медвежью спячку.
– Дайте ему время прийти в себя!
– Юля, ты совсем меня не понимаешь!
– Ну, извините.
– Твоё «извините» звучит как «отстаньте»!
Да, в проницательности Ланочке не откажешь…
Я поискала глазами официанта и со свойственным мне изяществом помахала рукой, требуя счёт. Попутно снесла локтём со стола приборы. Свекровь хмуро наблюдала за моими телодвижениями.
– Ну, хорошо, – кивнула она. – Никита бездельничает. Тебя это устраивает. Пока. Потом сама будешь кусать локти – когда он привыкнет, войдёт во вкус.
– Думаю, вы преувеличиваете. Ни один нормальный человек не сможет привыкнуть к такому существованию – диван, футбол, компьютер, пиво с утра до вечера, семь дней в неделю. Даже говорить смешно!
Свекровь скептически хмыкнула.
– Ведь это не жизнь, а страшный сон, – заверила я. – Не сомневаюсь, Никита скоро выйдет из спячки.
– Но когда?
– Лана Александровна, дайте ему время!
– Депрессия продолжается слишком долго. Не понимаю, почему ты так спокойна. Скоро сама пожалеешь, но будет поздно. И тогда ты вспомнишь, что я тебя предупреждала!
– Всё далеко не так трагично, как вы себе представляете, Лана Александровна.
– Хочется верить.
Официант принёс счёт. Меня удивила цифра – всего полгода назад подобный обед обошёлся бы в два раза дешевле. Вот она – издевательская ухмылка кризиса. В Европе и Америке, говорят, цены снижаются ежедневно. Производители пытаются хоть как-то поддержать катастрофически упавший спрос.