Не улыбайся незнакомцу
Шрифт:
– Но мы хотя бы оставим сайт? – с тоской спросила я.
– Сайт… – грустным эхом отозвалась Лена. – Да нет, вряд ли. Ты же понимаешь, даже если и оставим, постепенно он сойдёт на нет, умрёт… Кто будет его тянуть? Я – из Швейцарии? Ты – здесь? Наших усилий мало.
– Ну и чем ты будешь заниматься в той самой Швейцарии? – зло спросила я. – От скуки ведь завоешь!
– Опять попытаюсь стать матерью.
– Обратишься за помощью в швейцарскую клинику?
– Да. Наш знаменитый Центр планирования семьи мне не помог. Теперь вся надежда на швейцарцев.
До того как обратиться в местную
Конечно, я всё понимаю. Она хочет ребёнка.
Но журнал-то зачем закрывать?!
– Ясно же, я не могу здесь остаться, если Андрей собирается жить в Европе, – продолжала грустно Елена. – Летать туда-сюда, занимаясь журналом? Я предложила такой вариант, но муж только рассмеялся. Ему это не нужно. И он не понимает, в чём проблема.
– Аметистов чёрствый человек, если не улавливает очевидного: журнал тебе дорог, потому что ты вложила в него душу и массу энергии. А теперь он одним махом перечёркивает все твои достижения, гробит отличный продукт, созданный твоими усилиями.
– Ну, не только моими.
– Ты очень много сделала для журнала.
– Юля, ты не знаешь, какие у нас отношения с Андреем и что он за человек. Я никак не могу повлиять на него. Поэтому всё будет именно так, как решил муж.
– Странные отношения, если полагать, что речь идёт о любящих друг друга людях.
Лена бросила на меня затравленный взгляд.
– Наверное, я люблю его гораздо больше, чем он меня.
– Аметистов жестоко с тобой поступает – отбирает самое ценное и выбрасывает на помойку. Ты жила журналом, а ему, видимо, совершенно плевать на твои чувства.
– В этом плане – да. Повторяю, тут от меня ничего не зависит. Андрей уезжает. Я уезжаю вместе с ним.
– Желаю удачи, – зло буркнула я.
– Встретимся в Швейцарии? – миролюбиво предложила Лена.
– Смеёшься? Я без пяти минут безработная. Мне ли мечтать о поездке в Европу?
– Ладно, не утрируй, – улыбнулась начальница. – Я не сомневаюсь, ты в два счёта найдёшь новую работу. Возможно, ещё и лучше. Не зря ведь всё происходит именно так, а не иначе? Решение Андрея закрыть журнал – обстоятельство непреодолимой силы, мы не можем справиться с этим. Но вдруг, смирившись с ситуацией, мы через некоторое время обнаружим, что вовсе не проиграли, а выиграли? Никто не знает, какой сюрприз приготовила судьба за новым поворотом. Что, если уже через год я стану матерью? А ты взлетишь на небывалую высоту и будешь с лёгким удивлением вспоминать, как работала в рекламном журнальчике, писала статьи, заказанные бизнесменами, пела славу нуворишам и их фирмам?
– Ты сейчас говоришь как моя мама. Ей никогда не нравилась моя работа. Но странно слышать подобное от тебя. Ты же успела полюбить наш журнал.
– Да, успела…
Я целый час провела в кабинете главного редактора. Нас никто не беспокоил:
Больше всего я боялась, вернувшись домой, услышать от Никиты фразу: «О, значит, и ты теперь безработная? Как же мы будем выплачивать кредит?»
Было бы верхом бестактности думать в критический момент о кредите, о деньгах. Нет, конечно, я и сама думала об этом. Но боль утраты была настолько сильной, что затмевала мелкие меркантильные переживания. «Удачные покупки» безвозвратно ушли в прошлое. Ничего не вернуть и не исправить…
– Аметистов закрывает журнал? – отпрянул Никита, прослушав сообщение о коварном поступке магната. – Вот урод! Юль, а как же ты? Ты ведь жить не можешь без своих драгоценных «Покупок».
– Не могу, – всхлипнула я, собираясь разразиться слезами. – Не представляю, как буду.
– Бедная! – сочувственно простонал Никита. – Ну, иди сюда, моя козявочка, я тебя пожалею…
Нет, Никита не успел полноценно приголубить страдалицу, хотя вырисовывалась отличная перспектива утешительного секса. Да и я не успела предаться отчаянию – потому что в дверь позвонили. За дверью мы обнаружили совершенно залитую слезами Евгению. Её, в принципе, уже можно было выжимать. Соседка ввалилась в квартиру и ткнулась мне в плечо мокрым лицом. Её спина ходила ходуном, доносились сдавленные всхлипы.
– Что?! – закричала я, пытаясь отодрать от себя подругу и заглянуть ей в глаза.
Бесполезно!
– Дети? Кто-то утонул? Разбился? Отравился? Кто? Света? Кирилл?
Женя тут же отлепилась от моего плеча и рявкнула:
– Типун тебе на язык! Да разве можно такое говорить? С детьми всё в порядке.
И снова приступила к рыданиям.
Никита быстро скрылся в комнате.
– Всё ясно, – поняла я, – Генрих тебя уволил.
У меня опустились руки. Неужели подруга потеряла работу, найти которую нам стоило безумных усилий? И теперь на две соседних квартиры у нас трое безработных… Но постойте! Почему Генрих должен был уволить Евгению? С какой стати? Подруга сияла от восторга, когда рассказывала о приёме, устроенном для немецких партнёров. Всё прошло как нельзя лучше, затраченные усилия оправдались. Немцы, налопавшись до отвала, говорили комплименты. Генрих Николаевич искренне поблагодарил секретаршу за проведённую спецоперацию…
– Нет, не уволил. Это все Денис…
– Денис уже один раз тебя уволил. Выставил за дверь без выходного пособия. Второй раз он никак не мог этого сделать.
Увы, как выяснилось, жестокость Дениса, бывшего мужа Евгении, не имела границ. Бывший муж все-таки предложил Жене освободить квартиру. Причём только от её собственного присутствия. Детям разрешил остаться. (Думаю, предварительно мерзавец проконсультировался у юриста и узнал: если дело дойдёт до суда, тот оставит за детьми право проживать в квартире до их совершеннолетия. А Женя в любом случае должна будет съехать – на жилплощадь у неё не было никаких прав.)