Не упусти свой шанс
Шрифт:
Мы тоже медленно двинулись в сторону главного корпуса. Когда Бруно с Крамером вышли из кабинета, Крамер представил его Долорес.
Долорес принялась во всю с ним кокетничать, давая насладиться ему большим вырезом на блузке.
— У вас, мистер Бруно, ревматизм? — спросила она. — В мире нет места лучше, чем наше, здесь вы вмиг от него избавитесь.
— Я попал в аварию, — устало и терпеливо пояснил Бруно. — В результате повредил голову и шею. И подумал, что в таком вот месте смогу быстро поправиться, но, видимо, сделал ошибку, так далеко уехав от своего
— Неужели! — воскликнула Долорес, глядя на него с восхищением. — Я всегда хотела выиграть в каком-нибудь конкурсе, но потом оставила эту идею. Наверное, у меня нет мозгов.
— Ну, тот, в котором я участвовал, оказался на удивление легким, — ответил Бруно, поворачиваясь к Крамеру. — Вы не принесете мой багаж?
— Я сначала устрою вас, а затем займусь багажом, — сказал Крамер. — Ну а потом отправлюсь на поиски той сумки, которая затерялась в аэропорту. Авиакомпания уверяет, что она должна прибыть следующим рейсом, к тому времени я как раз управлюсь.
— Чертовски неудобно летать современными самолетами, — проворчал Бруно. — Инженеры годами сидят за чертежными досками, идет продувка в аэродинамических трубах, на борту первоклассное обслуживание, но что касается оформления пассажиров и обработки грузов, то на земле с тобой обращаются, как со скотиной, подобные методы раньше царили разве что на потогонных заводах Форда.
— С другой стороны, — рассмеялся Крамер, — нельзя не восторгаться тем, что сегодня предлагают авиалинии. В наше время путешествует столько людей, их быстро перемещают из одного пункта в другой.
— У меня пропали вещи, — сварливо продолжал Бруно тоном хронического инвалида, — поэтому, естественно, я во всем вижу одни лишь недостатки.
Он неуклюже поклонился Долорес со словами:
— До встречи.
Затем они вдвоем с Крамером направились к одной из дальних хижин.
— Такие мне еще не попадались, — призналась Долорес.
— Мы имеем дело с умным человеком, — сказал я. — Впрочем, травма может быть и настоящей. Когда Крамер вышел, я сказал ему:
— Если ты отправляешься в город за этой пропавшей сумкой, то я хотел бы проехаться с тобой. Мне кое-что нужно прикупить.
— Купить и я могу.
— Нет, я бы хотел сам выбрать. Если у тебя намечаются пассажиры на обратном пути, я могу…
— Брось, мой автобус постоянно курсирует туда-сюда. Он предназначен для обслуживания гостей. По утрам, когда я отправляюсь за новыми постояльцами, со мной обычно едет кто-то из обслуги, а днем я делаю по пять-шесть ездок в полном одиночестве. Компании я буду только рад.
Не долго думая, я залез в автофургон и уселся на переднее сиденье.
— Представляешь, какой к нам на ранчо нагрянул гость, — продолжал Крамер, заводя двигатель. — Можно подумать, что у нас здесь горный санаторий.
— Он по праву здесь, вроде выиграл какой-то там конкурс.
— Иногда такие люди приезжают к нам, — согласился Крамер. — Кажется, одна фирма, производящая особый
— Две недели, проведенные здесь, явно пойдут на пользу этому калеке, — уверенно заявил я.
— Одно я знаю совершенно точно, — сказал Крамер. — На лошадях ему не поездить. Зато не придется выслушивать рассказы про то, как он катался маленьким мальчиком, и как однажды лошадь понесла его, а он укротил ее, хотя даже взрослые не могли справиться с нею. Этими рассказами меня уже просто достали. Уж он-то не будет совать в руку измятую десятку в надежде получить лошадь получше. Каждый получает то, что заслуживает. Если бы я им давал горячих лошадей, то все ходили бы в синяках и шишках. Хотя, конечно, у людей свои проблемы.
Я ухмыльнулся и удовлетворительно кивнул головой.
— А как тебе понравилась твоя лошадь? — спросил он.
— Класс!
— Ты с ней сразу нашел общий язык, — уселся на своего конька Крамер. — У некоторых слишком тяжелая рука, а лошадям это не нравится. Они начинают грызть удила, не слушаются, могут даже и сбросить седока.
— У вас бывали трагические случаи? — спросил я.
— Упаси Боже. Таких лошадей мы не стали бы держать на ранчо, но порой случается, что лошадь вдруг занервничает и покроется пеной. Лошади, они, ведь, тоже живые существа и прекрасно понимают, что к чему. Знают, что, катая туристов, зарабатывают себе на прокорм, хотя нет-нет да и проявят норов, но в общем, как правило, терпеливо сносят все невзгоды. У нас еще ни одна лошадь не сбросила седока на тропе.
— Должно быть, это очень тяжело — обихаживать животных, — сказал я.
— Эй, послушай, чего это мы все говорим о моих трудностях? Давай поговорим о твоих?
— У меня нет никаких трудностей.
Так, весело болтая и осторожно прощупывая почву, мы доехали до аэропорта. Крамер оказался тоже не промах. Едва только я называл имя какого-нибудь постояльца, как он сразу же переводил разговор на другую тему. Не сразу, правда, но постепенно я понял, что он взял себе за правило никогда не обсуждать одних гостей с другими.
Отыскав телефонную будку в самом тихом месте, я позвонил Берте Кул.
— Дональд, — услыхал я в трубке знакомый голос, — ну, как ты там?
— Пока что все в порядке, за исключением того, что наше задание похоже летит ко всем чертям.
— Что ты несешь?
— Этот парень… Бруно, или действительно травмирован, или настолько хитрая бестия, что в такую грубую ловушку, как наша, не попадается.
— Хочешь сказать, что тебе ничего не светит? — с упреком спросила Берта.
— Это не вопрос, светит мне или светит, — сказал я. — Дело обстоит так: увидим ли мы вообще свет. У этого человека может быть настоящая травма. Я собирался звонить Брекинриджу, но на всякий случай решил сначала предупредить тебя.