Не устоять перед соблазном

Бэлоу Мэри

Но он опоздал.

– Я пойду вперед, – сказал он, возвращаясь на тропинку. – Следуйте за мной, не отставайте и держитесь поближе.

– Отстать не отстану, но и держаться вплотную к вам не буду, хотя все равно спасибо, – холодно произнесла она и пошла за ним. – Сомневаюсь, что сегодняшний вечер преподнесет мне новые опасности, в которых мне понадобится ваша защита.

Язва!

Так они и шли гуськом.

Глава 4

От восторга у Сесилии расширились глаза.

– Ты

действительно была наедине с лордом Монфором! – потрясенно проговорила она, влетая в гардеробную Кэтрин вскоре после возвращения из Воксхолла. – Я бы на твоем месте пришла в ужас. Я едва в обморок не грохнулась, когда он объявился вместе с мисс Финли. Не знаю, как она решилась привести его – пусть он и ее брат. Кон прикончит нас, не говоря уже об Эллиоте. Ты видела выражение лица леди Битон, когда он вошел? О чем вы говорили, Кейт? Окажись я на твоем месте, я бы слова не смогла вымолвить.

– Не помню, – ответила Кэтрин. – Мы обсуждали разные темы.

– Ну, меня не заботит, что говорят о его репутации, – вдруг с очаровательной непоследовательностью заявила Сесилия. – Мне кажется, он самый красивый джентльмен в свете – не считая Кона, естественно. Ой, и твоего брата.

– Константин очень красив, – согласилась Кэтрин. – Это наследие греческих предков. И твой брат тоже весьма привлекателен. Кстати, они очень похожи.

Братом Сесилии был Эллиот Уоллас, виконт Лингейт, зять Кэтрин.

– А что до Стивена, то у него появится немалая армия воздыхательниц, когда он немного повзрослеет, – добавила Кэтрин.

Еще немного поболтав, Сесилия наконец ушла спать – к великому облегчению Кэтрин. Ей на самом деле не хотелось ни с кем разговаривать. И думать ей не хотелось. Ей хотелось забыться долгим-долгим сном.

Однако Кэтрин была вынуждена и думать, и разговаривать. Вдовствующая виконтесса Лингейт вернулась с прогулки по парку, где она встретилась и побеседовала с леди Битон. Они вдвоем сидели в малой гостиной и пили чаи.

– Кэтрин, тебе двадцать лет, – с легкой укоризной заметила леди Лингейт. – Ты старше и значительно разумнее Сесилии. Я не сомневаюсь, что ты вела себя безупречно, – в конце концов, не твоя вина, что лорд Монфор оказался на вечеринке. К большому сожалению, нас заранее не предупредили. Однако сплетни – это главное развлечение Лондона во время сезона, и даже слабый намек на нарушение приличий способен на неделю или на больший срок стать главной темой для обсуждения в гостиных и серьезно скомпрометировать репутацию дамы. Было бы мудро, моя дорогая, если бы в будущем ты избегала общества барона Монфора или, если такой возможности нет, постоянно держала бы рядом кого-нибудь из своих знакомых, чтобы ни у кого не возникло повода связать твое имя с его. Он, знаешь ли, на самом деле очень респектабелен. Когда ему надо, он может быть просто очаровательным. Надеюсь, он вел себя как человек чести?

Она вопросительно посмотрела на свою юную

подопечную.

– О, именно так он себя и вел, – заверила ее Кэтрин.

– Я так и думала, – улыбнулась леди Лингейт. – В конце концов, он джентльмен, несмотря на его шокирующее поведение, и он знает, как себя вести в достойном обществе. Осмелюсь заметить: его репутация слегка преувеличена. Человек не может быть таким дикарем, как его описывают.

– Конечно, – согласилась Кэтрин.

– Я не ругаю тебя, Кэтрин, – продолжала вдовствующая виконтесса, – я просто предостерегаю тебя как человек, который старше тебя и мудрее и который хорошо разбирается в нравах высшего света. Я всем сердцем болею за тебя.

– Я знаю, мэм, – сказала Кэтрин. – И ценю вашу заботу. Вы очень добры ко мне.

– Вовсе нет, – возразила леди Лингейт, наклоняясь вперед и похлопывая ее по руке. – Ты скучаешь по своим?

– Ox! – вздохнула Кэтрин. – Скучаю. Раньше я с ними так надолго никогда не расставалась.

Даже когда Ванесса вышла за Хедли Дью и переехала к нему в Рандл-Парк, Кэтрин не было так одиноко, потому что до Ванессы было всего полчаса пешком и почти каждый день кто-нибудь из них преодолевал это расстояние.

Вдовствующая виконтесса ободряюще пожала ей руку.

– Возможно, – сказала она, – Ванессе и Эллиоту следовало бы взять тебя с собой. Но ведь они не будут сидеть там весь сезон, правда? Они скоро вернутся.

– Они хотели, чтобы я осталась здесь, – промокая слезы платком, проговорила Кэтрин. – Они хотели, чтобы я развлекалась. И я, естественно, этим занимаюсь.

– Вот и правильно, – ласково сказала виконтесса. – Воксхолл так же прекрасен, как всегда?

– Даже еще прекраснее, мэм.

Тоска Кэтрин по сестрам и брату напоминала ноющую боль. Однако она была рада, что они уехали из города. Что бы она сказала им сегодня? Как бы она удержалась оттого, чтобы не выболтать им все отвратительные подробности? Ей нужно время, чтобы прийти в себя.

Бессмысленно было расспрашивать ее, о чем она думала. Она вообще не думала.

Мысленно она называла это состояние любовью.

Она считала, что в ней горит возвышенная, страстная любовь к дерзкому, опасному мужчине.

Какая же это была глупость! Как все это… унизительно!

Она бы позволила ему…

Нет, не позволила бы. Она готова была в любой момент остановить его. Она бы так и сделала до того, как стало бы слишком поздно.

Нет, ничего бы она не сделала.

Потому что и так было слишком поздно.

Ей следует поблагодарить его за то, что сегодня она не проснулась падшей женщиной, что ее жизнь еще не разрушена безвозвратно.

Все было просчитано. Он хладнокровно и целеустремленно соблазнял ее. Он добился того, чтобы прийти на вечеринку в Воксхолл, затем заморочил ей голову и увел от остальных, заманив на пустынную аллею, а потом и в заросли. Он все спланировал.