Не устоять перед соблазном
Шрифт:
Раздался взрыв хохота.
Джаспер широко зевнул.
Мисс Кэтрин – редкостная красавица. Он видел ее несколько раз этой весной и успел внимательно разглядеть. Она младшая сестра графа Мертона. Ее старшая сестра недавно вышла за виконта Лингейта, официального опекуна Мертона – и, не исключено, мисс Хакстебл. В голову Джасперу пришла интересная мысль.
Грозный дядя этот Лингейт.
Как и Кон Хакстебл. Джаспер не был так уверен в том, что Кон ненавидит кузин – во всяком случае, свою двоюродную сестру. Однажды тот катал ее и еще одну барышню по городу, показывая достопримечательности, и
Кон наверняка будет недоволен этим пари и его неизбежным результатом – да-да, именно неизбежным.
Джаспер увидел, что приятели собираются уходить. Мысль о том, что надо подняться в спальню, наводила ужас. И все же сделать усилие над собой придется, иначе через полчаса прибудет камердинер и с помощью лакея или двух потащит его наверх. Такое уже случилось однажды, и Джаспер воспринял это как унижение. Возможно, именно этого и добивался Кокинг.
Поэтому полчаса спустя, благополучно проводив до крыльца приятелей, Джаспер добрел до своей спальни и обнаружил там своего камердинера.
– Эй, Кокинг, – сказал Джаспер, когда камердинер принялся раздевать его, как ребенка, – сегодняшний день рождения лучше поскорее забыть.
– Таково большинство дней рождения, милорд, – согласился с ним Кокинг.
Только ведь ему не суждено забыть его, не так ли? Заключено пари. Еще одно.
А он никогда не проигрывал пари.
Как будет на этот раз?
Отпустив камердинера и пройдя через всю спальню, чтобы открыть окно, Джаспер несколько мгновений силился вспомнить условия пари. Его не покидало ощущение, что есть в этом пари нечто, о чем он потом очень пожалеет.
Обычно он не вглядывался в многообещающих молодых девиц, ежегодно появляющихся на брачном рынке. Среди них часто попадались красавицы, однако существовала большая опасность угодить в матримониальную ловушку. В конце концов, он богат и имеет титул, а эти два фактора запросто затмевают репутацию греховодника.
Но что касается Кэтрин Хакстебл, то на нее он внимание обратил, причем довольно пристальное. Она не просто красавица. Ее отличала аура сельской девственности или наивности. А также блеск хорошего воспитания. И еще у нее потрясающие глаза. Джаспер не видел их вблизи, однако они все равно его интриговали. Он даже поймал себя на том, что стал гадать, а что же за ними.
Это было совсем не в его характере – задаваться подобными вопросами.
Вероятно, эта барышня привлекла его еще и тем, что была троюродной сестрой Кона Хакстебла, а Кон подчеркнуто проигнорировал их встречу на улице и не представил ей Джаспера.
И вот теперь он дал слово, что соблазнит ее.
И склонит к полноценному половому акту.
В течение двух недель.
Черт побери! Вот оно! Именно в этом и заключалось пари. Именно на это он и подписался.
Мысль была вполне ясной – в буквальном смысле. Забираясь в постель, Джаспер чувствовал себя так, будто резко вынырнул из глубочайшего опьянения и сразу же перешел в состояние похмелья с прилагающимися к нему тошнотой и головной болью.
В ближайшее время надо бросать пить.
И перестать заключать пари.
И прекратить сеять дурные
В ближайшее время. Но не сейчас – ведь ему только двадцать пять.
И ему надо выиграть пари, а только потом менять свою жизнь. Он же никогда не проигрывал пари.
Глава 2
Кэтрин Хакстебл была счастливейшей из смертных, и она отлично осознавала этот факт, прогуливаясь ранним утром по лондонскому Гайд-парку вместе со своей сестрой Ванессой, леди Лингейт.
Всего два месяца назад Кэтрин со старшей сестрой Маргарет и их младшим братом Стивеном жила в скромном домике в крохотной деревушке под названием Трокбридж в Шропшире. Ванесса, в тот период овдовевшая Ванесса Дью, жила у родственников мужа в соседнем Рандл-Парке. Кэтрин вела уроки в младших классах и помогала директору деревенской школы обучать старших детей. Они жили в благородной бедности, однако Мег все же удавалось откладывать на обучение Стивена.
И неожиданно все переменилось. Виконт Лингейт, абсолютно чужой человек на тот момент, приехал в деревню на Валентинов день и привез с собой потрясающую новость о том, что Стивен стал очередным графом Мертоном и владельцем Уоррен-Холла в Хэмпшире, а также другой собственности, процветающей и дающей немалый доход, и обладателем огромного состояния.
Их судьбы тоже изменились. Первым делом, прихватив с собой Ванессу, они все переехали в Уоррен-Холл, официальную резиденцию Стивена. Затем Ванесса вышла замуж за виконта Лингейта. А потом они все приехали в Лондон, чтобы пройти через церемонию представления королеве и высшему свету и принять участие в мероприятиях весеннего сезона.
И вот они с Ванессой гуляют в парке, как будто в подобных прогулках и заключается смысл их жизни. С одной стороны, такое времяпрепровождение разлагает, а с другой – это так здорово.
Жизнь неожиданно открыла перед ними много нового и замечательного – деньги, модные наряды, множество интересных знакомств и бесконечное количество развлечений, и на то, чтобы насладиться всем этим, не хватало часов в сутках. Перед Кэтрин вдруг открылась перспектива блестящего будущего с одним из многочисленных достойных поклонников, которые уже начали проявлять к ней интерес.
Ей уже двадцать, а ее сердце еще свободно. Когда она жила в Трокбридже, ей так и не удалось уговорить себя влюбиться в кого-нибудь, хотя возможности для этого были. Проблема не исчезла и после переезда в Лондон. Она так ни в кого и не влюбилась, однако испытывала искреннюю симпатию к некоторым из своих воздыхателей.
Недавно на вопрос Ванессы Кэтрин ответила, что среди знакомых ей джентльменов нет ни одного особенного.
– А тебе нужен особенный? – не без раздражения воскликнула Ванесса.
– Естественно, – вздыхая, ответила Кэтрин. – Обязательно, Несси. Он действительно должен быть особенным. Но я постепенно прихожу к выводу, что такого человека, как я ищу для брака, просто нет. Он не существует.
Однако при этом Кэтрин не считала романтическую любовь невозможной. Достаточно примера ее сестры. Ванесса всем сердцем любила своего первого мужа Хедли Дью, и Кэтрин подозревала, что лорда Лингейта она любит не меньше.