Не узнали?
Шрифт:
Я чокнулся с ним своим бокалом. Нелепость положения никуда не делась, но теперь и на меня нахлынула какая-то теплота.
— Так что по возвращении домой — никаких ужинов.
— Ни-ни.
— Больше
— Как-нибудь перекинемся парой слов о погоде — и все.
— Не будем приглашать друг друга в гости.
— За это надо выпить.
— Между прочим, вечер не так уж плох. Что скажешь, старина Леонард Дуглас, мой постоянный покупатель?
— За Гарри Стадлера. — Я поднял бокал. — Куда бы не повела его судьба.
— За меня. И за тебя.
Мы выпили шампанского и посидели минут пять в тепле и блаженстве, как друзья детства, которые вдруг выяснили, что когда-то боготворили одну и ту же прекрасную библиотекаршу, которая прикасалась к их книгам и трепала по щеке. Но воспоминания уже рассеивались.
— Кажется, будет дождь, — сказал я, достав бумажник.
Стадлер бросил на меня такой выразительный взгляд, что мне волей-неволей пришлось вернуть бумажник
— Спасибо. Доброй ночи.
— Тебе спасибо, — ответил он. — Как бы там ни было, теперь я не один.
Я опустошил свой бокал, удовлетворенно вздохнул и, повинуясь какому-то порыву, взъерошил редкие волосы Стадлера, а потом стремительным шагом направился к выходу.
В дверях я обернулся. Он это заметил и гаркнул на весь зал:
— Не узнали?
Я притворно помедлил, поскреб в затылке, будто напрягая память, а потом указал на него пальцем и провозгласил:
— Хозяин мясной лавки!
— Он поднял бокал:
— Точно! Ваш мясник!
Поспешно сбежав по лестнице, я прошагал по паркету наборного дерева — слишком роскошному, чтобы попирать его ногами. На улице меня встретила гроза.
Подставив лицо дождю, я сделал несколько шагов.
Как ни странно, пришло мне в голову, я теперь тоже не один.
Вымокший до нитки, я засмеялся, втянул голову в плечи и побежал к себе в гостиницу.