Не в себе

Панченко Сергей Анатольевич

– Бери шокер, но помни, что тело принадлежит мне. Травмировать разрешаю только психику.

Света приехала даже раньше. Она припарковалась у самого поворота. Я сел на водительское место.

– Привет, красотка!

– Привет. Я что-то волнуюсь.

– Я думал, что ты не умеешь волноваться?

– Почему? Я тебе показалась слишком несерьезной?

– Нет. Ты мне показалась человеком, которого заботят другие проблемы.

– Это снаружи, изнутри меня заботит то же, что и всех. Ты мне не рассказал, из-за чего вы

поссорились?

– Я подумал, что оформил права на Алену, а ей это не понравилось.

– Никому бы не понравилось.

– Я понял это только, когда для меня все поменялось.

– Ты смотрел сериал про Альфа, такого прикольного плюшевого инопланетянина?

– Смотрел. – Ответил я, не понимая, зачем она вспомнила про него.

– Знаешь, как говорят на Мэлмаке про любовь?

– Как?

– Если любишь – отпусти. Если твое - вернется. А если переедет машиной, так тому и быть.

– Машина! – Крикнул я, когда увидел знакомый черный джип, включивший поворотник. – Приготовься.

Я пристегнул себя наручником к рулю и отдал ключ Свете. Выставился в окно, чтобы увидеть мужчину за рулем джипа. При визуальном контакте связь возникала гораздо быстрее. Секундное состояние неопределенности и я очутился за рулем машины, едва не проскочив поворот. Тормоза взвизгнули, из-под колес пошел сизый дым. Я вывернул руль и заехал в поворот.

– Меня все время спрашивают, знаю ли я Тайлера Дердена? – Произнесла Света, глядя прямо в глаза Антона.

Оболочка Антона с чужим сознанием внутри зашарила глазами по машине и самой Свете.

– Что? А? Где я? – Он подергал пристегнутой к рулю рукой.

– Успокойся дорогой, у тебя опять кризис, ты давно не принимал таблетки, и у тебя опять началось раздвоение личности.

– Ты кто? – Тот, кто сидел в Антоне вопросительно уставился на Свету.

– Ох, как я устала.
– Света театрально закатила глаза и взяла себя руками за голову. – Ты задаешь мне этот вопрос по сто раз на день. Запомни или запиши себе где-нибудь, меня зовут Секлетинья, я жена твоя. Можешь звать меня просто Секля.

– Секля? Не помню. Мою девушку зовут Аленой.

– Конечно. – Света ухмыльнулась. – А ты молодой красивый парень, подающий большие надежды.

– Да, есть немного.

– В зеркало посмотри. – Света повернула салонное зеркало.

Эффект оказался ошеломительным. Человек в теле Антона закричал и оттолкнул зеркало, чуть не сломав его. Снова посмотрелся и тот же результат. Голос у него стал тонким и высоким, как перед истерикой.

– Что это за рожа? Она мне совсем не известна, как и твоя тоже. Ты зачем пристегнула меня наручниками?

– Если ты ответишь мне на вопрос, кто ты такой, я сразу отстегну тебя.

– Я, я… - Несчастный снова посмотрел на себя в зеркало и откинулся на сиденье. Он не готов был ответить на этот вопрос. – Меня звали Иосифом совсем недавно. Я ехал сюда на

своей машине к девушке по имени Алена, у ее мамы сегодня день рожденья.

– Так вот почему ты появился немного раньше? – Антон говорил Алене про ужасно педантичного парня, но в этот раз он появился не совсем вовремя.

– Ты о чем?

– О том, что таблетка, которую ты выпил, перестала действовать немного раньше.

– Какая таблетка?

– Галоперидол. Пока ты сидишь на них, тебе кажется, что у тебя есть Алена и джип, как только действие заканчивается, появляется Секля и этот маленький автомобильчик.

– Я не помню тебя, совсем. – Тело Антона готово было заплакать.

– Давай поговорим о нас?

Перед тем, как отправиться к дому Алены, я решил заехать в магазин и купить ей конфеты, но не те, которые покупал ее новый парень, а те, которые ей нравились на самом деле. Стоп, я остановил себя перед витриной, а любила ли она их на самом деле? Я ведь сам себя убедил в том, что она любит именно их. К черту конфеты, куплю ей пиво и орешки, вот уж будет настоящий подарок. Я помнил, что она считала пиво напитком для бедных маргинальных слоев общества, падких на дешевый алкоголь и навязчивую рекламу. Это будет провокация, направленная на разрыв отношений.

Продавщица подала мне теплую «полторашку» дешевого пива и пакетик соленых орешков. Скажу ей, что собирался устроить с ней игру в дворовую молодежь, в «телочку и реального пацана». Ее стошнит раньше, чем я успею договорить.

Дорогу до дома, где жила Алена с родителями я знал наизусть. За воротами редко брехал потревоженный Тобик, дворняга, спасенная Аленой, исполняющая роль дополнительного «звонка». Я позвонил в домофон. Он был давнишней модели, без камеры.

– Кто там? – Спросила мать Алены.

До меня дошло, что я до сих пор не знаю имени парня Алены. Лихорадочно вытащил из кармана его бумажник, нашел в нем карточку водительских прав.

– Это я, Любовь Васильевна, Иосиф. – Боже мой, вот это библейское имечко.

– Заходи, Йося. – Я бы не позволил называть себя так.

Замок в воротах щелкнул. Я вошел в знакомый до боли двор. Тобик смотрел на меня настороженно и скалился. Я подумал, что Ёся и ему не пришелся по вкусу. На меня он реагировал иначе, радовался и ставил лапы на грудь.

– Тобик, это я. – Шепнул я тихо. – Это наш секрет, понял?

Дворняга напрягся, смутился. Мне показалось, что он почувствовал подмену.

– Я это, Денис, помнишь?

Собака совсем растерялась. Я подошел и осторожно погладил ее. Из дверей выскочила Алена и изумленно застыла.

– Вы, наконец, поладили? – Удивилась она. – Сегодня будет дождь.

Я поднялся, сердце заколотилось. Пиво и орешки в моих руках сразу показались мне лишними.

– Привет. Да, Тобик проявил собачье благородство и первым предложил мне закопать топор войны.