Не верь глазам своим
Шрифт:
— Уже нормально… Генри очень помог мне, а учитывая, что уже ничего такого в СМИ не говорят, и тему, кажется, совсем замяли, я надеюсь, что скоро все забудется. Мне жаль, мам, пап, что из-за меня у вас на работе проблемы… Алекс? Представить не могу, что тебе наговорили обо мне твои однокурсники.
— Не, нормально, — расхорохорился парень, — далеко не у всех хватило смелости высказать свое мнение… — Но по его виду было понятно, что этот разговор еще не закончен и продолжится без присутствия родителей.
Когда взрослые отпустили, наконец, молодежь, было уже около
— Не знаю, что там эта твоя Джессика думает, но ты даже не представляешь, что происходило в лицее. Вы-то сдались и уехали, а у меня экзамен был только в два часа. Приезжал какой-то мужик, встречался с администрацией — их всех вызвали на выходных на срочное заседание правления. Он им раздал таких люлей, что весь понедельник они чуть ли не каждого опрашивали по поводу развешанных фотографий. Конечно, никто не стал скрывать, откуда появились эти сплетни. Которые, кстати, даже из сети исчезли таинственным образом. Этот Голтрэйн…
— Голдинг! — хором исправили его Лайла и Генри.
— Ну, да, Голдинг, видимо крутой чувак, раз за ним так быстро все подчистили. Джессику отпустили только после нашего экзамена. Видимо ей несладко теперь придется. Она, конечно, держалась гордо, но ее папа выглядел мрачнее тучи. Они были с адвокатом, наверное, этот финансист хотел выдвинуть обвинение. Непонятно только, что ему до твоего лицея?
— И сама не знаю. Но всем нам повезло, что у этого британца такие длинные руки. — Лайла не соврала. Она просто утаила часть правды. Огромную такую, очень значительную часть. И ей тут же захотелось закрыться в комнате, чтобы никто ее в этом не смог уличить. Но деваться было некуда. Алекс крепко обнял сестренку, сурово глянув на Генри, и отпустил голубков поворковать.
Они вышли на вечернюю улицу — все еще было светло, но сумерки приближались стремительно. Генри уже решился начать разговор, как Лайла порывисто обняла его и уткнулась в шею носом.
— Мы поговорили с Жас. По-настоящему поговорили. И знаешь, она в такой жуткой ситуации оказалась. Кто бы мог подумать, что ее увлечение звездой выльется в такой кошмар. Ты видел эти фото?
— Да. Они неоднозначные, конечно, но больше в них провокационности из-за того, как она выглядит, а не из-за самой сцены.
— Конечно, ее проблемы стали причиной, по которой все это вылилось в скандал в прессе. Но согласись, если бы ее там вообще не было, или если бы она не оставила столько постов на его страничке… — Девушка горестно вздохнула. — Представить не могу, какого это — жить постоянно под прицелами фотокамер. Это ведь просто ужасно: никакой приватности и личной жизни, постоянно нужно держать лицо, каждый твой жест и действие должны быть просчитаны командой PR-щиков, чтобы быть презентабельными для публики. Вся его жизнь подчинена этим правилам общения с прессой. Ведь как быстро он дал пресс-релиз на эти посты о Жасмин. Постоянно в центре внимания… Я не смогла бы так… И Жасмин со мной согласна. Хотя… — Лайла вспомнила неожиданный вывод, который сделала в «Гранд-де-Буйон». — Мне понравилось, как я выгляжу на экране. Я не то, чтобы себе в жизни не нравлюсь, наоборот. Но я была приятно удивлена
Генри крепче сжал любимую в своих объятьях. От волнения он закусил губу, сердце билось с пугающей скоростью, а на глаза навернулись слезы. Он их быстро сморгнул, успокаивающе погладил девушку по спине. В его голове боролись сейчас две мысли. Первая — простой выход из ситуации — просто промолчать. То, чего она не знает, ей не повредит. Вторая — поступить честно и рассказать, что на самом деле не вся жизнь Джея занята журналистами и сценой. Что есть та ее часть, которая полностью подчинена его любимой девушке. Что его мысли заняты ею днем и ночью. Что Джей способен не только петь, но и любить. Что Джей…
Лайла последний раз поцеловала его шею и потянулась к губам. Парень немного рассеянно ответил на ее поцелуй и чуть напряженно улыбнулся.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать…
— Как ты думаешь, де Буйон запал на Лайлу? — Жасмин маленькими кусочками отламывала торт и вспоминала, как прошел вечер пятницы.
— Трудно сказать однозначно. Но подарки… И внимание… Очень похоже на то. Все-таки для друзей ты не станешь просто так исполнять их мечты. Другое дело, для возлюбленных…
— Ты опять руководствуешься логикой. А что говорит твоя интуиция?
— Что, пока я не увижу, как они общаются, она мне ничем помочь не сможет. — Эван рассмеялся и ухватил отломанный кусочек вилкой, чтобы тут же застонать от удовольствия. — Это очень вкусно! Я хочу еще!
— В холодильнике осталось пара кусочков. Принести тебе? — Жасмин уже готова было подняться из-за стола, как оказалась припечатана к стулу сильными руками. Повернув голову, она была втянула в глубокий, тщательный, очень возбуждающий поцелуй.
— Я думаю, здесь есть все, что мне нужно… — Он развернул девушку к себе, продолжая ласкать ее губы, невесомыми движениями касаясь кожи открытых плеч и спины. — Я хочу кое-что попробовать. Завтра можно подольше поспать, а сегодня я тебя немножечко помучаю…
— Только немножечко? — Разочарованно протянула мулатка, игриво потягиваясь под его руками, прижимаясь ближе к теплой груди. Он наклонился, чтобы прошептать в самое ухо:
— Столько, сколько захочешь… Я… — но его перебил телефонный звонок. Жасмин нехотя вышла из-за стола, за сумкой.
— Да, Клем… Нет. Что?.. Когда?.. — Голос ее стал взволнованным и напряженным. — Не знаю, но может, не стоит так волноваться?
На вопросительный взгляд Эвана она прошептала: «Катя пропала!». Эван тут же задал вопрос о Вадиме.
— Точно, Клем, ты Вадиму пробовал набрать? Уверена, что наш Фрэнки не даст ее в обиду! Хорошо! — девушка скинула звонок и посмотрела на своего парня. — Он сейчас попробует его набрать и перезвонит.
Спустя буквально минуту телефон зазвонил снова:
— Да. Не доступен?.. Конечно, мы скоро будем! — положив трубку, она бросила немного разочарованный, но требовательный взгляд. — Придется отложить мои мучения ненадолго. Нужно помочь Клему! Дай мне минуту переодеться!