Не верь глазам своим
Шрифт:
— Что? Книгу? Боже мой! Но это же… Просто невероятно! — Генри был удивлён искренне, поэтому зря переживал: реакция его была совершенно натуральной. Поговорив с Антуаном с утра, он предлагал написать Лайле несколько статей к выходу нового альбома. Или одну большую статью. Но книга — это новый, совершенно другой уровень. Ему придется общаться с ней на протяжении нескольких месяцев очень интенсивно. Как будто работы над новым альбомом мало… Чем больше мыслей пролетало в его голове, тем в больший шок он погружался.
— Я знаю! Это ошеломительная новость, правда? Я отреагировала точно также. Я, конечно, взяла время, чтобы подумать. Но я очень хочу согласиться. Хотя и боюсь, что у меня не получится.
Генри молчал, пытаясь взять себя в руки. Он, с одной стороны,
— Не стану скрывать, это достаточно странное предложение. Ты ведь даже не журналист ещё. А тебе предлагают работу, сутью которой является написать целую книгу. Это и для состоявшихся писателей непросто, поэтому тебе будет очень тяжело справиться с поставленной задачей. И меня удивляет, почему именно тебе сделали такое предложение. С другой стороны, ты очень круто написала то интервью. Ты справилась на все 1000%. И это наводит на мысль, что Джей просто искал нужного человека, которому захотел бы рассказать что-то о себе. Я верю, что ты справишься, но возможно стоит узнать подробнее об этом предложении, прежде чем соглашаться. Ты ведь ещё должна написать вступительную работу. Хватит ли у тебя на всё времени?
— Ты прав, конечно… Но это стало бы такой отличной возможностью для меня. Хотя я, если честно, даже не уверена, что хочу писать эту книгу. У меня совсем нет идей в голове, что такого интересного я могу увидеть в жизни зарвавшейся звезды. Понимаешь, это интервью получилось таким открытым только из-за того, что меня действительно поразила его новая песня. Это талантливо написано. И исполнено. Я писала интервью, потому что мне было интересно узнать, как же он создал это чудо. Когда ты услышишь эту песню, ты поймёшь, о чем я. Я уверена, она тебе тоже понравится. Но писать о чем-то другом, связанным с Джеем? Не знаю…
— Тогда оставь окончательное решение на то время, когда ты узнаешь поподробнее об условиях и общей теме книги… Думаю, тебе трудно будет определиться, но, что бы ты не решила, уверен, ты поступишь верно!
Он постарался быть настолько честным с любимой и с самим собой, насколько вообще мог. Крепко сжав девушку в объятьях, Генри продумывал свои дальнейшие шаги, пока Лайла продолжила рассказ о Джее. Слушая аргументы, которые приводила девушка, он уже почти отмел идею трусливо отказаться от этой затеи. Вместе с тем, он понимал, что самым правильным было бы прямо сейчас все ей рассказать. Но вспоминал, как однозначно выразилась его самая дорогая на свете о том, что думает о жизни звезды. Может быть сейчас у него появилась возможность немного приоткрыть для нее завесу закулисья, появилась надежда на то, что когда она обо всем узнает, у него будет крохотный шанс на прощение и принятие его второй жизни. Где-то глубоко в душе он понимал, что эта его выходка имеет все те же корни: недоверие, поселившееся на подкорке сознания из-за Мелани, побег Лайлы, проявивший его страхи словно лакмусовой бумажкой и обнаживший перед ним самим всю остроту и силу его чувств, а главное — постоянное сомнение в том, что он заслуживает быть счастливым. Ведь с детства всем внушают, что нельзя иметь все сразу и нужно выбрать только одно: или чипсы, или мороженое; или цирк, или кино. Или сцена, или любовь. Но переступить через себя и сорвать этот пластырь своим откровенным признанием он не мог.
Лайла притихла у него на плече, видимо погрузившись в свои мысли. В тишине раздавались звуки какой-то не очень интересной попсовой песни, и Генри передернуло, когда начался куплет и он узнал голос Лолы. Её обидная ремарка после несостоявшегося «свидания» все ещё вызывала поводы для беспокойства у Антуана и много комментариев от фанатов обоих артистов. Через неделю состоится эфир первой части конкурса, и по результатам зрительского голосования станет понятно, для кого он завершён, а кто продолжит соревнование. И вряд ли эта шумиха уляжется до эфира. Он почувствовал, что его
Жасмин проснулась поздно. Она никак не желала вынырнуть из теплых сновидений. Лицо Клемана, близкое и родное, не отпускало, нежным взглядом и улыбкой удерживая во сне. Она перевернулась и уткнулась в плечо Эвана. Тот провел рукой по волосам, приятно щекоча шею.
— Доброе утро, соня. Знаешь, а мне нравится, что ты так долго спишь. Я успел сделать все, что только придумал. И даже составил ответ на приглашение на церемонию вручения диплома. И готов отправить, только нужно твое мнение на счет одного предложения… Глянешь?
Жас потянулась и села. Грустная улыбка блуждала по ее лицу, пока она щурилась из-за яркого света. Она приоткрыла один глаз, потом другой. Потом оба сразу. И увидела немного встревоженное лицо своего парня.
— Это из-за того, что сегодня тебе к врачу? Тебе все так же тяжело даются сеансы доктора Рэй?
— Нет. То есть… Я бы предпочла, чтобы мы решали мои проблемы твоим способом. Понимаешь, после твоих «сеансов» я долго восстанавливаюсь, и проходить через них — словно через Ад пройти. Но я испытываю облегчение и спокойствие. И легкость. Будто вес с плечей сняла. А у доктора Рэй наоборот. Мы говорим о неприятных вещах. И она задевает за живое. Но после нее я выхожу уставшей и разбитой, и с каждым часом все становится все хуже и хуже, потому что мысли в голове не утихают, цепляя все новые фрагменты воспоминаний или идей, и как снежный ком нарастает апатия и меня поглощает ощущение беспомощности, и…
— Стой-стой! Ты тараторишь, и тебе уже не хватает дыхания. — Это было правдой, девушка сама не заметила, как начала задыхаться и ее руки нервно сжали простыню, которой она была укрыта. — У моей «терапии» тоже есть побочные эффекты. Ты так сильно не хочешь идти?
— Не то, чтобы…
— Тогда почему ты с утра грустишь? — Эван улыбнулся и снова провел пальцами по щеке, вызывая мурашки по плечам.
— Мне снился Клем. Я так скучаю по нему. Мы не разговаривали целую вечность. Я надеялась, что мы поговорим тогда, после экзамена. Но у Лайлы был день рождения, а потом выпускной, и он пропал. Уже больше двух недель прошло. Я так надеюсь, что у него все в порядке. Но он не пишет. И телефон недоступен. Я была готова даже спросить его маму, но мы не так близки. Эта женщина почему-то меня не любит. Смотрит на меня осуждающе и как-то тяжело. Будто я в чем-то виновата, или что-то у нее отняла. А Риччи только сказал, что у него все лучше, чем у всех нас вместе взятых.
— Ну, его маму сложно винить. Ты украла сердце ее сына. Кому это понравится…
— Эван, перестань. Ничего я не крала. Тем более, у Клемана сейчас есть Катя.
— В этом я не был бы так уверен. И это не отменяет того, как он к тебе относится. Помнишь, я ведь говорил тебе, что сразу думал, что вы — пара. То, как он смотрел на тебя, не оставляло места сомнениям.
— Ты правда думаешь, что он был в меня влюблен?
— И не вижу причин, чтобы это изменилось…
— Но Катя… Они же встречаются. И я точно знаю, что у них не просто интрижка. Он очень изменился за последнее время. Стал таким… Другим, в общем.
— Скорее, он просто стал более уверен в себе, и перестал стесняться того, какой он на самом деле. У него безусловно сменился фокус интересов, но не его чувства, в этом я уверен. А по поводу того, что они вместе… Они — хорошая пара, но если между ними что-то и есть, то строится это «что-то» не на любви. Это точно.
— Ты совсем меня запутал. Ты хочешь сказать, что Клеман не любит Катю?!
— Давай мы не будем забивать твою прекрасную головку такими глупостями. По крайней мере до первой чашки чая. А вот тем, что у меня на экране, я прошу тебя поинтересоваться…