Не верь глазам своим
Шрифт:
— Как ты это себе представляешь? У меня дочка, скоро сын родится…
— Ваша жена тоже против ее забрать?
— Я еще с ней не говорил… А ты сама не хочешь ее забрать? Я тебе помогать деньгами буду!
— Мне забрать? — ужаснулась Дина. — Нет, нет! У меня ни квартиры, ни денег. И потом… я не хочу. Я ее не люблю!
— Здорово! А зачем же тогда рожала? — возмутился Глеб.
— Из-за денег! Мне деньги нужны! И я еще молодая — мне дети не нужны! Кто меня с ребенком замуж возьмет?!
— Дааа… Ну, ты и вляпалась в криминал! Ты же понимаешь, что вы с моей
— За что?
— Из криоцентра сперму мою украли! Левое ЭКО без моего согласия сделали, а теперь ребенка на меня повесить хотите! И думаете вам за это ничего не будет?! Обращусь в полицию, напишу заявление — пусть разбираются!
— Не надо в полицию, Глеб Ильич! Я все подпишу, только не в полицию — меня тогда в приличный дом не возьмут на работу!
— Поехали!
Они поехали в центр акушерства, Дина подписала все документы, Глеб оплатил лекарства и реабилитацию, питание и средства по уходу за ребенком.
— Ты не хочешь на дочку посмотреть? Пойдем, посмотрим! — предложил он.
Дина попятилась и замотала головой.
— Как хочешь… А как ее назовешь?
— Не знаю… Я об этом не думала — это же не мой ребенок!
— Твоя дочь — вот и называй! У нас дочка Снежана, а пацан — Александр!
— Красиво! Мне ваша жена рассказывала про снег…
— Она у меня такая… романтичная. Так как дочку назовешь?
— Может, Диана? Я Дина, она Диана!
— Богиня Диана-охотница! Так что, пойдешь, на нее посмотришь?
— Нет, в другой раз.
— Ну, тогда поехали — отвезу тебя домой!
С понурой головой, Дина едва поспевала за быстро идущим впереди Глебом Левицким. У выхода она остановилась.
— Глеб Ильич!.. Можно я на нее посмотрю?
— На дочь?
— На Диану…
Они развернулись и пошли в детское отделение…
54. Дина
Смотрю на этого крошечного ребенка, опутанного проводками, в кувезе и ничего не испытываю… ничего кроме жалости, да и то, как к постороннему ребенку.
Шесть месяцев убеждала себя, что дети не мои, что я только инкубатор для них и убедила — последнее время просто мечтала от них избавиться, а когда один умер, то, вообще, ни о чем другом думать не могла, только как бы побыстрее убрать его из меня… чувствовала себя не инкубатором, а гроби… нет, второй же ребенок был жив. Как ей там, бедной, было находиться рядом с тру…
Что за пессимистические мысли?!
Она же родилась, правда, больная…
Сколько денег и ухода понадобится, чтобы ее выходить! Жизнь надо будет посвятить больному ребенку! Нет, к этому я не готова! Даже если будут платить за это! А самой когда жить? Никуда от больного ребенка не уйдешь! А я хочу семью, любящего мужчину, детей — своих, любимых, а эта… Эта не моя и не любимая! У них денег много — вот пусть и забирают ее себе, выхаживают, лечат, а я что с ней буду делать…
Худенькая, глазастенькая… на беленькую Снежану совсем не похожа — значит, не в отца, а в меня… А если они ее не возьмут, куда ее?! Отец откажется, бабушка с дедушкой откажутся… Богатые
Развернулась и быстро пошла к выходу.
Сын Инессы шел сзади, и я чувствовала, что он очень хочет задать вопрос: заберу я девочку или нет.
Около машины я посмотрела ему в глаза и отрицательно покачала головой — «нет! не заберу!». Он понял и всю обратную дорогу молчал. Вздыхал и молчал…
Что теперь будет с этой никому не нужной девочкой???
55
Вечером Глеб ничего не сказал жене о полученных тестах — завтра вместе с отцом и откроют.
А Ирина и забыла про них — завтра приезжают Снежка с мамой и няней — все завертится, закрутится… В который раз она проверяла холодильник на наличие вкусняшек: йогурты, тортик, сырочки — купили; наводила порядок в детской…
— Глеб, зайди в детскую, — позвала она, слыша, как муж поднимается по лестнице. — Нам же надо еще одну спальню переделать под детскую…
— Успеем, еще два месяца…
После разговора с Диной Глеб чувствовал себя «не в своей тарелке» — забирать нежеланного ребенка, появившегося на свет обманным путем, он не хотел — он ничего не чувствовал к этому ребенку, кроме раздражения. Он снова и снова задавал себе вопрос «почему?» — ведь он любил детей, всех… даже согласился быть крёстным отцом ребенку Веры, поэтому не сопротивлялся, когда она взяла его руку и положила к себе на живот… он даже слегка погладил ребенка, вспомнив, как гладил свою дочку в животе жены… а жена так испугалась увиденной картины, надумала не весть что и чуть в обморок не упала… А к этому ребенку он ничего не испытывает, хотя он, вернее, она, тоже его дочка — как Снежка. И вот сейчас он стоял в комнате Снежки и думал о другой своей дочке — никому не нужной, брошенной в больнице и не навещаемой никем…
— Знаешь, о чем я подумала… Только не сердись, сначала выслушай! — начала Ирина непростой разговор. — Дине надо бы квартиру купить — может мы сможем немного денег выделить или занять у твоего отца. Девочку скоро выпишут, и куда Дина с ней пойдет… Только не обижайся, Глеб, но она же твоя дочка… такая же, как Снежка.
Глеб молчал — вот это жена! права Динка — она красивая и добрая, а вот я…
— О квартире я как-то не подумал… — сказал он и тут же помрачнел. — Я не хочу признавать этого ребенка, помогать буду, а быть ей отцом и давать свою фамилию не хочу.
— Это твое дело, но ребенок же не виноват, что вот так… несуразно родился — Дина даст дочке свою фамилию.
— А если она не захочет ее забрать из больницы? — слишком безразлично спросил Глеб, и Ирина тут же насторожилась.
— Как это не захочет? Она же мама!
— Какая она мама?! Инкубатор для вынашивания!
— Что ты такое говоришь! Мама всегда — мама!
— Ну, мало ли как повернется… — произнес Глеб и отвел глаза.
Ирина подошла к мужу, обняла за талию и улыбнулась.