Не верь, не бойся, не прощай
Шрифт:
Шагая рядом с Мариной, Евгений никак не мог забыть, какого цвета у нее нижнее белье, и с наслаждением вдыхал аромат ее духов. Да, он успел отвыкнуть от женщин. По правде говоря, он и до отсидки не был донжуаном. Не то что Русланчик, на которого девушки вешались гроздьями.
Воспоминания о бывшем друге заставили Евгения нахмуриться. Чудесная погода перестала его радовать – напротив, в синеве неба и сиянии солнца чудилось что-то насмешливое, издевательское.
– У вас с Русланом давно было? – спросил он каким-то не своим, сдавленным голосом.
Марина повернула к нему
– Было что?
– То самое, – сказал Евгений. – Ты знаешь.
– Тебя интересуют наши с Русланом сексуальные отношения? С какой стати?
– Просто так, – буркнул он.
– Ах, из чистого любопытства! А кто ты такой, чтобы я тебе исповедовалась?
– Да никто!
Резко развернувшись, Евгений направился в другую сторону. Шаги он делал широкие, размашистые: прошло не меньше минуты, прежде чем, стуча каблуками, Марина догнала его и схватила за руку.
– Постой! – сказала она, задыхаясь.
Стараясь не глядеть на ее вздымающуюся грудь, Евгений спросил:
– Чего тебе?
– Не сердись, – попросила Марина.
– Я не сержусь. Просто мне указали мое место, и я все усвоил. Не в бараке.
На них обращали внимание: всем интересно, когда двое выясняют отношения. Красивая девушка с широкими бедрами и насупленный парень с помятой физиономией… Женщины косились понимающе. Во взглядах мужчин читалось сочувствие.
– Я спала с Русланом ровно три раза, – тихо, но отчетливо произнесла Марина. – Вернее, не спала, а была, как ты выразился. Мы ни разу не провели ночь вместе. Все происходило в спешке, с оглядкой на дверь. Понимаешь?
– Не тупой, – сказал Евгений.
– Когда я забеременела, Руслан хотел, чтобы я сделала аборт. Я отказалась. Тогда он почти перестал меня замечать. Видел, что у меня растет живот, но проходил мимо как ни в чем не бывало. «Привет, соседка» – и все.
«“Привет, соседка”? А ведь я его плохо знал, – подумал Евгений. – Ну и друга я себе нашел!»
– Потом, – бесстрастно продолжала Марина, – Руслан вдруг заявился ко мне с целым кустом роз, опустился на одно колено, попросил прощения и стал умолять выйти за него замуж. Теперь я понимаю: он сделал это, потому что боялся: его посадят.
– Теперь я тоже это понимаю, – кивнул Евгений.
– Вот и вся история нашей любви. Ты сел в тюрьму, Руслан исчез. С тех пор я его ни разу не видела. Он даже с квартиры переехал ночью, чтобы со мной не встретиться. Поначалу, когда Антошка спрашивал, кто его папа, у меня тут все переворачивалось. – Марина приложила ладонь к груди. – Потом отлегло. К Руслану я давно ничего не испытываю, кроме злости. Сначала из-за нас с Антошкой, а теперь вот и из-за тебя тоже.
Евгений почувствовал, как по его сердцу разливается теплый, обволакивающий бальзам.
– Ничего, – пообещал он, – мы с Русланом еще потолкуем.
– А вот этого не смей! – Марина легонько встряхнула Евгения. – Знаешь поговорку: не трогай дерьмо…
– Тебе сколько лет? – спросил Евгений, когда они, не сговариваясь, зашагали в прежнем направлении.
– Двадцать пять скоро. А что?
– Ничего. Просто так.
Марина
– Болтаем о разной ерунде, а бабушки нет, – произнесла она с досадой. – Пойдем быстрее. Столько времени потеряли!
Но в районном отделении полиции ход часов не ускорился. Время замерло и даже словно бы потекло в обратную сторону. Все здесь было, как вечность назад: сонный дежурный за мутным стеклом, синяя клетка «обезьянника», какие-то нелепые стенды на стенах, похмельный дядечка, моющий полы. Перед кабинетом начальника следственного отдела, куда направили Марину и Евгения, было пусто, если не считать рыжего кота, взгромоздившегося на скамью для посетителей. Но кот явился сюда явно не по делу, так что Евгений смело постучал в дверь и, выждав пару секунд, открыл ее.
Майор, развалившись в кресле и держа телефон возле уха, махнул на посетителя рукой, давая знак не мешать. То же самое повторилось и пять минут спустя. Тогда в кабинет вошла Марина. Ее майор не прогнал. У полицейского было мясистое лицо с правильными крупными чертами и мощный раздвоенный подбородок. Звали майора Рожков Юрий Эдуардович. Выслушав историю исчезновения Ольги Матвеевны, он задумчиво постучал ручкой по передним зубам.
– Так-так, – протянул полицейский, разглядывая Марину. – Пропала, значит?
– Да, – подтвердила девушка. – Вот, пришли, чтобы подать заявление.
– Зачем заявление? Заявления не надо, – сказал майор Рожков. – Если мы начнем искать всех заблудившихся старушек, то до остальных дел просто руки не дойдут. Вы хотите, чтобы страну захлестнула волна преступности?
– Марина хочет, чтобы вы нашли ее бабушку, – подсказал Евгений. – Ольгу Матвеевну Кушнарь, которая ушла из дома и не вернулась. С ценной иконой, между прочим.
– А вы кем заявительнице приходитесь, гражданин? Законный муж? Родственник? Сожитель? А позвольте-ка ваши документики, полюбопытствовать.
Рожков требовательно пошевелил в воздухе большими сильными пальцами с розовыми ногтями. Ознакомившись со справкой об освобождении, он вернул ее Евгению со словами:
– На вашем месте, гражданин, я бы поменьше интересовался чужими бабушками с иконками. Ведь как получается? Осужденный проникает в чужую семью, а на следующий день там совершается преступление.
– Я не осужденный! – взвился Евгений. – Я свое отбыл.
– Ну да, ну да. На свободу с чистой совестью. Но кто ее проверял, вашу совесть? Да и есть ли она вообще? – Опершись локтями на стол, Рожков неожиданно подался вперед и впился взглядом в глаза Евгения. – Бывших осужденных не бывает, гражданин. На каждом пребывание в местах заключения оставляет уродливый, неизгладимый след. Так подсказывает мне мой опыт. Помните? Кто не был, тот будет, кто был – не забудет, – продекламировал майор уже не с угрожающей, а с дружелюбной интонацией. – Очень советую вам держаться подальше от всякой криминальщины, Евгений Иванович. А то будет обидно вернуться обратно за решетку, верно? Кривая дорожка, она ведь как идет? Вот… – Рожков провел пальцем по столу. – По кругу идет кривая дорожка. Не становитесь на нее, молодые люди.