(Не) верные

Орлова Юлианна

А кто я такой, чтобы доводить жену до слез?

И вот, стоит зайти, как замечаю свою жену с тюрбаном на голове. Лицо бледное, видно, что опять плакала. Черт. Да ебись оно все конем!

На меня не смотрит, качает люльку для двойняшек. Взгляд

отсутствующий.

Первым делом иду мыть руки, потому что отхватить по роже за грязные лапищи не хочется. А секса хочется! Возвращаюсь и целую Архангельскую в оголенное плечико от скатывающегося по бархатной коже халатика.

Наши отношения с рождением детей не изменились, мы все также свихнувшиеся друг на дружке, стали ближе, что ли. Даже гаркаемся в удовольствие, она мне пиздюлей выписывает за дело, а я стараюсь исправиться. В общем, тут я никакой не альфач, правит балом Вика.

—Как моя группа захвата на минималках поживает?

—Хорошо. Спят целый день, может на погоду. Кушают, спят и очень спокойны…— шепчет еле слышно, на мои ласки не реагирует. А я носом зарываюсь в местечко между ушком и шеей, втягивая неповторимый аромат.

—Чем помочь?

—Даже не знаю, Архангельский, чем ты еще мне помочь можешь. Просто начинай молиться, чтобы снова не была двойня, — улыбается нервно, у меня в голове щелкает.

—В смысле? — поворачиваю жену к себе и за подбородок поднимаю заплаканное личико. Она меня почти не смотрит, всхлипывает.

—Хуйня твои презервативы, Архангельский. Я беременна, а я чертовски хреновая

мать, и куда мне еще? — губы дрожат, рыдания подступают посильнее.

—Тааак. Стоп!

Подхватываю ее на руки и выношу из детской, к себе прижимаю крепче и целую в шею, улыбаясь как дурак. Беременная, ну надо же. Лыба растягивается на всю рожу, когда падаю на кровать и Вику сверху сажаю. Дыхание сбивается, сердце из груди вылетает.

—Это точно? Моя девочка, ты что не рада? — неприятно саднит в груди, что рад только я, по ходу.

—Рада, но прямо сейчас…Леш. Я с ума сойду. И тут даже мама не поможет. Я не знаю…— слезы градом льются по щекам, и я зацеловываю каждую.

—Тш. Справимся. Ты как себя чувствуешь? — шепчу у губ.

—Тебя хочу адски сильно. Очень. А так нормально, пройдёт все легко, как и первая. Даже если двойня.

—Роту нарожаем?— вожу носом по влажным губам, а Вика вскидывает боевой взгляд на меня.

—Давай сразу полк, Архангельский! Совесть имей!

—Справимся, малыш, все хорошо будет. Няню все-таки надо, чтобы тебя разгрузить на время моих командировок.

Нам повезло. У нас девочка, не двойня! Хотя нет, не повезло только мне, потому что до инфаркта осталось недолго. Ровно до момента, пока она не скажет, что влюбилась.

Архангельская Юлия Алексеевна, три килограмма и двести граммов чистого счастья.

Конец