(Не) верный муж
Шрифт:
Как по-другому, уже не спрашиваю, мне все равно, что рисует его больная фантазия.
Все, на чем концентрирую внимание, это дальность расположения иголки шприца от моей кожи, натужное дыхание Туманяна в районе моего уха, тошнотворно-сладкий запах его одеколона.
Как назло, пока мы идем по коридору, нам никто не встречается. А потом Туманян и вовсе сворачивает к лестнице, игнорируя уже виднеющийся впереди лифт.
— Быстро спускаемся, — цедит он.
Но с быстро у нас проблемы, спускаться
Мы успеваем спуститься лишь на один этаж, немного тормозим на лестничном пролете, потому что я умудряюсь запнуться. Чужие сандалии мне жмут.
И вдруг сверху отчетливо слышится ор Айка:
— Маша!
— Айк! — кричу в ответ неосознанно, не успеваю даже подумать.
И чувствую, как иголка входит в кожу.
Туманян выполняет угрозу!
Отшатываюсь в сторону, да с такой силой, что ему приходится меня отпустить. В руке торчит шприц, но теперь вижу, что Туманян так и не успел вколоть отраву! Вырываю его и отшвыриваю в сторону.
— Иди сюда, тварь! — орет Туманян не своим голосом и бросается на меня.
А сверху уже слышен громкий топот.
— Пошли, — тянет меня Туманян.
Я отшатываюсь к стене, жмусь в самый угол. Он замахивается на меня. Я в ужасе закрываю лицо ладонями, а когда открываю, вижу, как Айк, спрыгивает вниз сразу через несколько ступеней. Он оказывается рядом с Туманяном, припечатывает его к стенке и с силой молотит по физиономии.
Никогда не видела у мужа такого дикого выражения лица…
Глава 47. Все по своим местам
Айк
Я наблюдаю за тем, как Мария дает показания полиции.
Моя маленькая смелая девочка кутается в белый халат, эмоционально рассказывает о случившемся. Полицейский записывает ее слова, кивает.
Наконец ее оставляют в покое.
Я веду Марию обратно в палату.
Первое, что она делает, оказавшись там, — скидывает с себя чужие халат и сандалии. При этом морщит нос и пищит:
— Фу!
Она натягивает майку и джинсы, продолжая с неприязнью коситься на только что снятые вещи, будто они пропитаны ядом.
Неожиданно я подмечаю у нее на плече запекшуюся кровь.
— Что это? — указываю на рану.
Мария смотрит на руку, морщится.
— Это он меня шприцем поцарапал, — стонет она жалобно. — А в шприце был тот самый препарат, что вызывает выкидыш. Айк, я так испугалась, когда он воткнул мне иголку в руку!
Моя милая смелая девочка, еще недавно стойко державшаяся, вдруг кривит лицо, заламывает руки и начинает плакать.
Не могу это выдержать. Подхожу к Марии, крепко прижимаю ее к себе, глажу по голове и шепчу:
— Вот урод… Маш, ему за все отольется, я обещаю!
Мало
Остановило лишь то, что если бы я продолжил, то вполне возможно, сажать в тюрьму уже было бы некого. У меня тяжелый удар…
Меж тем правосудия жажду не только я и мои родные, есть и другая пострадавшая семья. Муж и дети, чью мать он забрал, потому что посчитал, что ему можно, возомнил себя богом.
Туманян должен увидеть, к чему приводят подобные поступки, заплатить сполна за все, что сделал. Скончаться от травм — слишком легкая смерть для такого, как он. И все деньги мира ему не помогут выкрутиться. Нет, не в этот раз! Не с той семьей он связался, не ту женщину решил похитить. Амаряны всегда стояли за своих горой.
— Айк, отвези меня домой! — вдруг просит Маша.
— Но как же домой, тебе надо быть под наблюдением, — пытаюсь спорить.
— До того, как на меня напали, я великолепно себя чувствовала, — возмущается Мария. — Мне, кроме витаминов, все равно ничего не давали. Я их прекрасно могу пить и дома. Домой хочу!
Что ж, не могу не признать, ее просьба закономерна.
Две разные клиники, а результат один — и там и там ее достали, почти что совершили непоправимое. Пусть теперь противник нейтрализован, я понимаю, почему она не хочет здесь оставаться.
Но вот это ее «домой» сейчас для меня не совсем понятная формулировка. Куда домой? Домой — совсем домой? То есть обратно ко мне или…
— К маме хочу, к детям, — вдруг выпаливает жена. — Отвези, Айк, выписку ждать не буду.
Ну вот и определилась с направлением.
А я уже успел размечтаться на короткую секунду, по полной раскатал губу…
Вот только ничего-то в наших с ней отношениях по большому счету не изменилось. Я для Марии — по-прежнему муж-изменщик, от которого она ушла. Пусть отношения потеплели, но, видно, и близко недостаточно.
Неужели она никогда не простит? Что бы я для нее ни сделал…
Мысль о том, что она снова хочет спрятаться от меня в доме тещи, просто невыносима. Мне физически паршиво от такой перспективы. Но что я могу сделать?
Оно, конечно, можно в очередной раз встать на дыбы, начать с жаром убеждать жену, что ей срочно необходимо ко мне вернуться, но…
Но не много ли будет потрясений для одной беременной женщины?
Как по мне — с перебором.
Айк
Я засунул поглубже все свои чувства, сделал, как просила Мария. Отвез ее домой, проводил до квартиры. Ни словом не обмолвился о том, что мне стоило оставить ее там.
Теперь сижу у дома тещи как неприкаянный и не знаю, что делать, что думать.