Не верьте цифрам!
Шрифт:
Кажется, мы забыли, что сущность любой профессии – это не только набор специальных знаний и навыков, но и обязанность служить ответственно, бескорыстно и мудро и устанавливать имманентно этические отношения между представителями профессии и обществом, которому они служат. Старый принцип «доверяй и будь достойным доверия», который некогда был не только общепринятым стандартом делового поведения, но и ключом к деловому успеху, стал рассматриваться как странный анахронизм, пережиток давно минувшей эпохи.
Среди непосредственных причин нынешнего кризиса обычно называют легкие кредитные деньги; пренебрежительное отношение к рискам со стороны наших банкиров и инвестиционных банкиров;
Но главной причиной, я считаю, стала наша неспособность увидеть и признать мутацию самой природы капитализма, которая происходила у нас на глазах. Говоря простым языком, эта мутация заключалась в росте гигантских корпораций и гигантских финансовых институтов, которые отныне контролировались не их прямыми собственниками, как это было в прежнем «обществе собственников», а агентами конечных собственников, что стало характерно для сегодняшнего «общества агентов».
Руководители наших публичных компаний стали ставить свои интересы выше интересов своих собственников, и наши управляющие активами, которые владеют примерно 70 % всех акций американских публичных компаний, беспечно приняли это перемену. Более того, они потворствовали ей, довольствуясь поверхностным анализом и исследованием ценных бумаг, игнорируя проблемы корпоративного управления и предаваясь беспрецедентной спекулятивной оргии на фондовом рынке.
Адам Смит более 200 лет назад поразительно точно характеризовал сегодняшних корпоративных и инвестиционных менеджеров (многие из которых сами контролируются гигантскими финансовыми конгломератами) следующими словами:
От тех, кто заведует в большей степени чужими деньгами, чем своими собственными, нельзя ожидать такой неусыпной осторожности, какую… они проявляют в управлении своим капиталом… Они очень легко освобождают себя от заботы от них. Поэтому небрежность и расточительность должны всегда в большей или меньшей степени проявляться в управлении делами…
Неправомерные деяния и ошибки наших корпоративных, финансовых и государственных лидеров, снижение этических стандартов и несостоятельность нашего нового общества агентов – все это свидетельствует о провале нынешней версии капитализма. Сторонник свободного рынка (и бывший председатель Федеральной резервной системы), Алан Гринспен разделяет мою точку зрения. В своем выступлении на слушаниях в конгрессе в октябре прошлого года он заявил, что обнаружил ключевой «порок в модели, которую я считал критической функциональной структурой, определяющей, как функционирует мир». Как заметил один журналист, «обнаружить порок в этой модели – плевое дело».
Так что же следует сделать? Мы должны поставить перед собой цель создать «фидуциарное общество», где наши управляющие/агенты, которым доверена ответственность за деньги других людей, будут обязаны – в том числе в соответствии с федеральными законами – ставить интересы своих собственников/принципалов на первое место, сосредоточившись на долгосрочных инвестициях вместо краткосрочных спекуляций, проявляя должную осмотрительность при выборе ценных бумаг и требуя от руководства компаний управлять ими в интересах собственников. Все это – неотъемлемые составляющие их этической ответственности перед обществом в целом. Это задача не из легких.
Глава 10
«Черный понедельник» и «черные лебеди»
[91]
20-я годовщина так называемого «черного понедельника» дает нам весомый повод в очередной раз рассмотреть
На момент закрытия фондового рынка в тот роковой понедельник в октябре 1987 г. американские компании потеряли около одного $1 трлн рыночной капитализации. Такое падение, казалось, шокировало всех участников рынка. Но были некоторые ветераны, которых это не удивило. Газеты цитировали слова Эйса Гринберга, бывшего президента банка Bear Stearns: «Да, рынки подвержены колебаниям. Разве это новость?» А всего за год до «черного понедельника» я сказал своей команде в Vanguard, что индекс Dow вполне может упасть на 100 пунктов и больше, чего никогда раньше не случалось. Почему? Потому что, заметил я, «на фондовом рынке возможно все».
Эта прописная истина как нельзя более актуальна сегодня. Изменения в природе и структуре наших финансовых рынков и радикальное изменение его участников делают шокирующие и неожиданные аберрации рынка еще более вероятными. Вспомните о тех резких скачках, которые мы наблюдали в последние несколько месяцев. Если в прежние годы дневные изменения уровня цен на фондовом рынке превышали 2 % всего три или четыре раза в год, то лишь за один последний месяц мы видели восемь таких скачков. Как ни странно, в четырех случаях цены прыгнули вверх, а в четырех случаях – рухнули вниз. Если исходить из прошлого опыта, вероятность такого сценария была равна нулю.
Поэтому первый – и самый важный – момент, который я хочу акцентировать сегодня, состоит в том, что мы абсолютно неправильно применяем законы вероятности к нашим финансовым рынкам. Дело в том, что, если какое-либо событие никогда прежде не происходило на рынке, нет никаких причин полагать, что это событие никогда не произойдет в будущем. Образно говоря, если до сих пор мы видели только белых лебедей, это не значит, что черных лебедей в природе не существует.
«Черный понедельник» был как раз таким «черным лебедем», но в отличие от своего предшественника в 1929 г. он не стал предвестником самой глубокой депрессии в истории Соединенных Штатов. Как ни парадоксально, как раз наоборот – «черный понедельник» стал предвестником самого мощного бычьего рынка в нашей истории. Термин «черный лебедь», как, вероятно, известно большинству из вас, взят мной из одноименной книги Нассима Талеба[93]. Он выделяет три ключевые характеристики событий типа «черный лебедь», которые случаются не только в экономике, но и в нашей частной жизни:
1. Оно необычно и лежит за пределами наших ожиданий. (Редкость.)
2. Последствия этого события крайне велики. (Значительные последствия.)
3. Несмотря на нерядовой характер этого события, человеческая природа заставляет нас придумывать ему такие объяснения, что задним числом оно выглядит объяснимым и предсказуемым. (Ретроспективная предсказуемость.)
Таким образом, у «черного лебедя» есть три отличительные черты: редкость; значительные последствия; ретроспективная предсказуемость. Все вместе они определяют наступление события, которое считалось невозможным или по меньшей мере маловероятным. Кроме того, как отмечает Талеб, у «черного лебедя» есть и обратное определение: ненаступление события, которое считалось высоковероятным. Жизнь полна «черных лебедей»!