Не вмешивайтесь в дела волшебников

Corwalch

– Этого на делалось даже на заседаниях Визенгамота. Вы можете передать право голоса любому из членов Совета по Вашему выбору. Он проголосует от Вашего имени.

Несколько секунд Гарри сидел в полной тишине, обдумывая:

– Очень хорошо. Учитывая, что я не хотел бы отказаться от возможности выступить против Фаджа, я уступаю право голоса лорду Вейланду.

Как только Гарри произнёс эти слова, его одежда приняла первоначальный вид. Встав из-за стола, он взял один из стульев и уселся в первом ряду позади стола защитника.

Только

он расположился там, как снова открылась дверь и вошли два человека. Гарри узнал мадам Боунс и Фаджа. Одетый в мантию неприятного зеленоватого оттенка, выявлявшей полное отсутствие вкуса, он что-то бубнил себе под нос. У Гарри возникло стойкое ощущение, что он слушает панихиду. Министр намеревался хорошенько отчитать того, кто посмеет обращаться с ним, как с осужденным, но потерял дар речи, увидев, что это Поттер.Гарри улыбнулся ему отнюдь не дружеской улыбкой. Фадж почувствовал себя поданным к столу жареным поросёнком с яблоком в зубах. Он с облегчением вздохнул, когда внимание Гарри переместилось на мадам Боунс.

– Рад видеть Вас, мадам Боунс,- вежливо поприветствовал её Поттер,- Вас назначили сопровождать заключённого? Если это так, то Вас существенно понизили в звании с момента нашей последней встречи.

Эмилия улыбнулась, наслаждаясь растерянным выражением на лице Фаджа, когда Гарри назвал того заключённым:

– Нет, мне пришло уведомление, что я должна быть его защитником на этом слушании.

– О, это даже хуже, чем быть сопровождающим. Думаю, я ничего не нарушу, мадам Боунс, если скажу, что Вас ожидает большое потрясение.Ваш подзащитный потеряет всё, поскольку я намерен выступить против него. А у меня есть что сказать.

– Какое ты имеешь к этому отношение,- зло ощетинился Фадж. Он всё ещё оставался министром и требовал к себе уважения, которого этот мальчишка не собирался ему оказывать.

Улыбка Гарри перешла в разряд крокодильих, когда он ответил мелкому бюрократу:

– Я один из главных свидетелей обвинения Если Вы ещё не в курсе. Вас обвиняют в измене магическому миру,- перепуганное выражение министерского лица позабавило Поттера. Гарри заметил, как ухмыльнулась мадам Боунс,- он не знал, в чём его обвиняют?

– Я не хотела ставить его в известность, чтобы он не принял меры,- сказала ему Эмилия,- он знает только, что вопрос стоит о снятии с должности. Если бы он знал, что его обвинят в государственной измене, он аппарировал отсюда так быстро, что его одежда, боюсь, не успела бы за ним.

Фадж, как будто внезапно осознав всё, что они говорили, уже не стоял возле мадам Боунс, а находился в противоположном конце комнаты и пытался открыть входную дверь. Та не поддавалась. Министр с хлопком исчез, появившись мгновением позже в другом углу комнаты. Третий хлопок вернул его в первоначальное месторасположение.

Усмехнувшись, Гарри направил на него палочку. Синий луч, сорвавшийся с её конца,

окутал Фаджа. Министр на секунду исчез, а когда появился снова, оказалось, что он обзавёлся хвостом, большими пушистыми ушами, подобно мыши или крысе, длинным, раздражённо шевелящимся носом и высовывающимся изо рта огромным раздвоенным языком.

– Он очень похож на мышь, которая пытается убежать от кота, не так ли?- Гарри прокомментировал свои действия Эмилии, наблюдавшей прыжки Фаджа из одного угла в другой. При этом он не сознавал, насколько забавно выглядел.

– Фадж!- воскликнул Дантес, когда министр в десятый раз попытался покинуть комнату,- стойте на месте! Вы не сможете выйти отсюда, все ваши попытки бесполезны. Вы только ухудшите своё положение, если Вы действительно виновны. Ведите себя как человек, а не как мышь.

Фадж неохотно уселся за стол. Секундой позже к нему присоединилась мадам Боунс.

– Лорд Поттер, пожалуйста, снимите проклятье, которое Вы наложили на господина Фаджа,- потребовал Дантес.

– А нужно?- Гарри изобразил из себя невинного ребёнка,- он такой симпатичный Мыш.

– Да,- Дантес был непреклонен, несмотря на усмешку на лице.

С разочарованным взглядом Гарри направил палочку на министра, заставив того вновь исчезнуть в облаке на этот раз жёлтого света. Когда он рассеялся, министр обрёл нормальный человеческий облик.

Дверь открылась, впуская множество людей. Некоторых Гарри узнавал. Уизли вместе с Джинни-собакой, шедшие сразу за Дамблдором. Ещё более удивительным было присутствие Амбридж и Снейпа в сопровождении авроров. Юноша предположил, что они тоже являются свидетелями.

Игнорируя Уизли, что было легко, так как они его не заметили, Гарри разглядывал Снейпа и Амбридж. На профессоре была та же мантия, в которой его арестовали. Но несмотря на её уже несколько потрёпанный вид, Снейп продолжал держаться так же высокомерно. Гарри не сомневался, что профессорский язык по-прежнему язвителен. Амбридж стояла с другой стороны с таким видом, словно у неё только что убили любимого котёнка. Юноша засомневался, осознаёт ли она происходящее, ибо она смотрела в пол и не реагировала на вопросы. Гарри не удивился бы, узнав, что она решила симулировать безумие, чтобы попасть в психиатрическое отделение Св. Мунго. Этих двух усадили в дальнем конце комнаты возле стола защиты.

Как только Амбридж опустилась на стул, она, не обращая внимания на мадам Боунс, с ликующим воплем, словно подросток, увидевший живьём своего кумира, обратилась к Фаджу:

– Министр! Я знала, Вы убедите их в том, что меня неправильно посадили в Азкабан! Я буду оправдана и освобождена! Я верю, мы всё делали правильно!

Фадж страдальчески посмотрел на неё. Амбридж продолжала разливаться соловьём, как она была довольна вернуться, чтобы работать его помощником и наставлять людей на путь истинный.