Не вороши осиное гнездо
Шрифт:
Мальчишки подошли совсем близко.
– Привет, – сказала я, обращаясь к Рупе и делая вид, что остальных просто не замечаю. – Я тебе мяч принесла. Извини, что так вышло.
Мальчишка смотрел в нерешительности.
– Он сам виноват, – сказал один из подростков, наклонился к Рупе и что-то шепнул ему на ухо.
Тот взял мяч, кивком поблагодарив. Тот же парень отвесил ему подзатыльник.
– Язык проглотил от счастья?
– Ты с руками поаккуратней, – посоветовала я, парень усмехнулся, но промолчал.
А Рыжий буркнул:
– Спасибо.
– Пока, –
Мальчишки приступили к игре, а у меня появился провожатый, тот самый любитель раздавать подзатыльники. Он шел за мной, держась на расстоянии, но это совсем не успокоило.
«В конце концов, он почти ребенок, – думала я. – Как-нибудь справлюсь».
Очень скоро стало ясно: я умудрилась заблудиться, должно быть, размышляя, чего стоит ждать от жизни, пропустила нужный поворот. Переулок был точно незнакомый. Из пяти домов два заброшенных, и ни души вокруг. Куда идти, налево, направо? Я свернула направо, но вскоре выяснилось: там тупик. Пришлось возвращаться. Мальчишка стоял, привалившись к стене дома, сунув руки в карманы джинсов, что-то насвистывал, поглядывая в небо.
Когда я поравнялась с ним, он позвал:
– Эй, тебя Полиной зовут?
– Да. А тебя?
– Виктор, – он протянул руку, и я ее пожала. – Хотя все зовут Котом, у меня фамилия Котов.
– Виктор мне все-таки нравится больше. – Страх мой исчез, как только парень произнес мое имя. Он меня знает, точнее, знает, у кого я работаю, так что можно не волноваться.
– Ты заблудилась, что ли?
– Похоже, что да.
– Понятно. А я смотрю, носишься как ошпаренная, туда-сюда… Тебе куда надо?
– К «Продуктовому» на углу Семашко, там уж точно не заблужусь. Ты решил меня проводить?
– Конечно, решил. Ты особо по подворотням не болтайся. Район у нас, сама знаешь…
– Я подумала, днем безопасно.
– Для своих и вечером нормально, но лучше не рисковать. Мало ли придурков.
Мы достигли конца переулка, когда из подворотни показалась женщина. Длинные темные волосы падали на лицо, она была босая, в ситцевом платье в мелкий цветочек. Держась за стену, сделала несколько неуверенных шагов. Я решила, что она пьяная, и уже хотела отвернуться, картины здешней жизни порядком утомили, но тут заметила, что руки у нее в крови. Не только руки, босые ноги тоже окровавлены.
Я шагнула к ней, а Виктор сказал:
– Не связывайся, она небось в отключке.
Женщина, услышав голос, медленно повернулась, а потом начала оседать на землю, беззвучно шевеля губами. Лицо было таким бледным, точно из ее тела выкачали всю кровь, глаза казались черными впадинами. Под левой грудью ткань платья пропиталась кровью. Не обращая внимания на слова Виктора, я попыталась ее поддержать и смогла смягчить падение. Тело женщины завалилось вправо, и она, вздохнув, как будто с облегчением, закрыла глаза.
Виктор не сводил взгляда с кровавого пятна и хмурился.
– Отлепись ты от нее, – буркнул он. – В крови извозишься.
– Надо «Скорую» вызывать, – бестолково
– Ага, – кивнул он. – Кто-нибудь пырнул по пьянке. У меня мать в прошлом году батю ножом так отоварила, кровищи было будь здоров. Думали, загнется, а он ничего, очухался. Пьет больше прежнего.
Мобильный я наконец нашла и набрала номер «Скорой». Если бы не Виктор, общаться с ними было бы затруднительно, объяснить, где нас следует искать, я бы точно не смогла. Он взял у меня телефон, назвал адрес и добавил:
– Шевелись, а то она копыта отбросит.
Он вернул мне мобильный и присел рядом на корточки, косясь на женщину.
– Вроде дышит.
– Мать посадили? – спросила я в надежде отвлечься от жуткого зрелища.
– Чью? – не понял Виктор.
– Твою. Ты сказал, она отца ножом…
– А-а… не, не посадили. Батя наплел, что хулиганы возле магазина напали, типа пузырь не поделили.
– Благородно, – подивилась я.
– Батя не дурак, если мать сядет, кто его кормить-то будет? Уж точно не я. Полина, – вдруг посуровел он. – Я, пожалуй, пойду. Доктора ментов вызовут, они потом в гроб вгонят своими вопросами, да и не жалую я ментов-то. А они, если честно, меня.
– Ты ее раньше не видел? – все-таки спросила я.
– Нет, не видел. Я думал поначалу, она бомжиха, домов здесь брошенных полно, они там селятся. Поскандалили, и схлопотала баба перо под сердце. Но бомжы тупые предметы предпочитают, да и она на синюху не похожа, лицо даже симпатичное.
Я посмотрела на женщину и согласно кивнула. Волосы очень темные и не похоже, что крашеные. Лицо восточного типа, разрез глаз, форма носа. Я попыталась прикинуть, сколько ей лет. Не больше тридцати пяти. Скорее всего, она гораздо моложе, мертвенная бледность и круги под глазами, понятное дело, не молодят.
Виктор выпрямился и сказал немного виновато:
– Я пошел.
– Иди. Спасибо тебе!
Он махнул рукой и скрылся в подворотне, а я сунула женщине под голову свою сумку и робко позвала:
– Вы меня слышите?
Понять, слышит или нет, было невозможно. Подумав, я позвонила в полицию, дежурный разговаривал со мной так, точно я сознательно отравляю ему жизнь, а когда услышал адрес, и вовсе чертыхнулся.
– Дожидайтесь машину, – пробормотал нервно и отключился.
Только я убрала мобильный, как увидела бабулю, она не спеша шла навстречу с хозяйственной сумкой в руках. За пятнадцать минут это первый прохожий.
– Пьяная, что ли? – поравнявшись со мной, спросила она, кивнув на женщину, и тут же нахмурилась, заметив кровавое пятно под грудью. – Кто ж ее так?
– Не знаю. Она вот отсюда вышла, – ткнула я пальцем в подворотню.
– Помрет, – буркнула бабка, а я разозлилась.
– С чего вы взяли?
– Вижу.
– Вы, случайно, не знаете, кто она такая?
– А мне, милая, чужая жизнь неинтересна, себя не люблю показывать и на других не смотрю. Тут всяких-разных пруд пруди, всех не упомнишь.