Не время для героев. Том 2
Шрифт:
— Ты прав… В нашей семье никогда не было тёмных.
Я ждал какого-то продолжения, но отец застыл, глядя на меня немигающим взором… Он ничего не говорил, его лицо не выражало никаких эмоций… Я не понимал, что происходит…
— Но…
— Давай… не будем… говорить об этом… Хэл.
— Но отец!.. — меня понесло… Я пытался остановить себя, но слова сами рвались наружу. Отец явно всё знал! Почему он не хочет ничего мне рассказать?! ПОчему не хочет помочь?! — Я ничего не понимаю! Тот малефик, что заблокировал
Взмах руки. Генерал остановил поток слов, льющийся из меня, и я увидел, как гуляют его желваки.
— Я… Сказал… Не будем… Говорить… Об этом…
Он напрягся так, что в его глазах полопались капилляры, а зубы заскрежетали, словно он стачивал их друг о друга! Отец вцепился в подлокотники, костяшки его пальцев побелели… И тут до меня дошло!
Это не просто нежелание продолжать разговор, а что-то другое!
Голова генерала дёрнулась в одну сторону, в другую, сквозь сцепленные зубы прорвался едва слышный стон.
Ялайский пепел! У него какой-то приступ!
— Отец, тебе плохо?!
— Ты… Хэл… Я не…
— Проклятье! Я приведу помощь!
Я вскочил, уронив пустой бокал на ковёр, и уже собирался выбежать из палатки, как вдруг услышал за спиной совершенно спокойный голос:
— Хэл!
Обернувшись, я посмотрел на родителя. Он сидел в кресле, как не в чём ни бывало! Поза расслаблена, взгляд ясный… Что за?..
— Отец, ты в порядке?!
— Что за вопрос? — генерал приподнимает бровь, — Конечно в порядке.
— Но…
Я не знал, что сказать. Всё происходящее запутало меня ещё сильнее, чем до начала разговора. Я смотрел на отца, ничего не понимая…
Что только что произошло?!
— Я рад, что ты цел, Хэлгар, — совершенно спокойно произнёс отец. — И прекрасно понимаю, что в тебе нет тьмы. Но на всякий случай повторю, что сказал только что — никому не следует знать о том, кто ты такой. У многих могут возникнуть вопросы. Они начнут копать, и в момент наступления нам не нужно внимание Трибунала, ты согласен?
«На всякий случай повторю»?! Он же не говорил ничего подобного!
В голове проносится догадка…
Да он же не помнит и половины нашего разговора!
Но почему?..
Глава 22 — Ловушка
Из воспоминаний о разговоре с отцом меня выдёргивает проснувшееся вдруг восприятие. Оказывается, прямо мне в лоб летит яблоко, которое кинула Айрилен. Лишь в последний момент я успеваю схватить в полёте зелёный фрукт.
— Ты что, оглох?
— Извини, задумался, — откусив большой, сочный кусок, я иду следом за женщиной, вернувшейся с генеральского совещания.
— Понимаю, — усмехнувшись,
— Серьёзно? Самой магистру Старвинг — «не по себе»?
— Язвишь?! — прищуривается собеседница. — Быстро же ты почувствовал себя уверенно!
— Твоими стараниями.
Айрилен смеётся, делает знак новым гвардейцам, выданным ей для охраны, и они чуть задерживаются, отпуская нас подальше.
— Готов к завтрашнему сражению?
— Наверное, — я и правда не знаю наверняка.
Иногда кажется, что я привык к смертям и крови, а в иной раз мысль о том, сколько человек погибнет в следующем сражении, вызывает дрожь, с которой я не могу совладать…
— Это не тот ответ, на который я рассчитывала, — хмурится магесса.
— Я не подведу, если ты об этом. Просто…
— Просто нервничаешь?
— Да.
Она коротко кивает и шагает по лагерю дальше. Вокруг раздаются крики, ругань сержантов и капитанов, народ чистит снаряжение, проверяет доспехи, тренируется, обедает, просто отдыхает… Каждый занимает себя, как может.
Мы приходим в личный шатёр Айрилен. Не такой большой, как у отца, но куда более уютный. Почти настоящая кровать, пара зеркал, шкаф с книгами, три сундука, много ковров, и даже большая деревянная ванна за деревянной ширмой.
Она наполнена почти до краёв, и проходя мимо, магистр Старвинг делает над ёмкостью лёгкое движение рукой. От поверхности воды тут же поднимается пар.
— Вот оно, преимущество твоего положения, — усмехаюсь я. — Личная ванная… Я и забыл, когда принимал такую.
— Я чувствую. Точнее — мой нос, — фыркает магесса, жестом указывает на свободный стул, а сама садится на кровать и скидывает с плеч излюбленную кожаную куртку, оставаясь в простой льняной рубахе белого цвета, облегающей её фигуру.
— Жестоко.
— Правдиво.
Мы снова улыбаемся друг другу. С того момента, как я на руках вынес Айрилен из Лавенгейского вала, такие пикировки вошли у нас в привычку. Подозреваю, что таким образом женщина просто показывала мне своё расположение.
Но иногда… Иногда её взгляд из насмешливого становился… Я не понимал до конца, каким. Но чувствовал — что-то изменилось. Также происходило и её с голосом — чуть менялась тональность, и во мне…
Как иногда выражались летописцы — «в груди начинал полыхать пожар, и огонь струился по венам». Вот что-то подобное.
Мало что значащее замечание, которое можно трактовать двояко, пристальный взгляд, скользящий по мышцам голого торса после тренировки, случайное прикосновение руки во время занятий… И ведь подобные странные моменты в нашем общении проскакивали и раньше — после ночного боя у Сарнского брода и в Ранхольде…