Не время для героев
Шрифт:
— Твоя логика меня пугает, — опустил взгляд Саня, — ты совсем не похож на того парня, с которым я познакомился несколько дней назад.
— Я прожил на тридцать два года больше и потерял привязанность к этой жизни. Мне нечего терять. Согласись, было бы странно, если бы я остался прежним весельчаком.
— Соглашусь, — кивнул Саня, — уже в который раз, соглашусь… Но есть ещё одно НО.
— Какое? — спросил я.
— Пошли в комнату, — предложил Саня, — на табуретке сидеть надоело.
Я пожал плечами
— Нам придётся убивать. Вне зависимости от твоей прошлой жизни первый раз сделать это будет довольно сложно.
— Я смогу, — твёрдо отрезал я, усаживаясь на диван. — Хоть и не убивал в прошлой жизни.
— Кстати, насчёт неё, — вспомнил Саня, — я же обещал показать тебе досье на жизнь Тамплиера.
— Давай. Будет интересно почитать.
— Оно в машине, подожди минуту. Сейчас вернусь. Хотя там нет ничего интересного, — крикнул Саня из коридора, завязывая шнурки на кроссовках. — Никаких цитат, точных данных. Всё размыто. Оно составлялось по рассказам видящих. Те, в свою очередь, строят их на том, что узнали от тебя.
— От меня?
— Да. Не знаю как. Точно так же как они не знают, как мы помним прошлые жизни, — Саня вышел из квартиры, а я подумал, что они вполне могут знать больше нас, даже о таких, как мы, о помнящих. Я потерял желание сталкиваться с пресекающими лицом к лицу. Они наверняка превосходили нас. Они были лучше нас. Могли стирать память людей, накладывать на вещи магию, видеть прошлые жизни помнящих. Что ещё? Страшно даже подумать. Только вот о своих предыдущих жизнях они не знали и за это не любили нас.
Часть 2. Становление
Глава 1
1942 год, июль. Германия.
В небольшом лесу, раскинувшемся на берегу реки, затаились три человека. Они наблюдали за небольшой деревянной постройкой в сотне метров от них. На лавочке, возле её двери, восседал солдат фашистской Германии. Этого ни с кем не перепутаешь. Он курил, неспешно затягиваясь и посматривая куда-то в небо.
— Считают, что в безопасности, — проговорил один из наблюдателей, передавая бинокль следующему.
— Меня больше интересует, — прошептал другой, покусывая травинку, — что в этом домике. Он далековато от ближайших поселений находится. Может, склад какой? Как-никак прямо возле железной дороги.
— Всё может быть. Народу там — человек шесть. Вечером подберёмся ближе и выясним что к чему.
— Это верно, Санька, — кивнул солдат, опуская бинокль от глаз. — Выясним, что там, и после на подрыв моста. Шуму мы здесь всё равно наделаем, так хоть любопытство утолим.
— А может, и лишим этих гадов важной стратегической точки, — ехидно улыбнулся тот, кого назвали Саней.
— Ты варежку не разевай. Смотри, как охраняется!
— Для постройки чуть больше сарая подобный гарнизон — роскошь. А то, что расположение не самое лучшее, так кто его знает, для каких целей оно используется. Сам подумай, на фотографиях, что разведчики выдали, этот сарай вообще неприметен, он с землёй сливается. Чую я, не зря, ох, не зря он здесь стоит.
— Вечером узнаем, а пока отойдём подальше. Давайте за мной! — скомандовал старший.
Двое подчинённых отползли в глубь леса вслед за командиром.
Вечером, когда солнце стало уходить за горизонт, трое солдат советской армии стали подбираться к постройке. За последнее наблюдение никто оттуда не вышел. Равно как и движение в окнах прекратилось. Командир, чуя неладное, приказал разведать, что там происходит. Пленных брать лишь в том случае, если будет подобная возможность без риска для ранения одного из членов группы. В остальном же убивать каждого, не разбираясь, солдаты там или женщины с детьми. Всё одно — фашисты. Здесь война, а не вечер солидарности.
Просто забыть о постройке было нельзя — она находилась слишком близко к мосту. Когда оказались возле дома, заняли оговорённые места. Двое возле входа, один рядом с окном.
За стеной было тихо. Никаких шагов или голосов.
Солдат резко распахнул дверь и замер у входа. Внутри не было никого живого. Совсем никого. Но от того, что он там увидел, стало дурно. На полу в неестественных позах, изрезанные лезвиями, лежали фашисты. Пол был залит кровью, ковёр лежавший в центре, пропитался ею до последней ниточки.
— Иисус Христос! Что здесь произошло! — воскликнул командир, входя в помещение.
Внутри не было почти ничего. Столы, стулья, шкафы с продовольствием. Ничего важного, из-за чего стоило бы строить хибарку возле железной дороги.
— Не знаю, кто это сделал, — проговорил Саня, — но не сомневаюсь, кто бы это ни был — он наш союзник.
— Союзник? Он мясник какой-то! Тебя так порубают!
— Я — не они. Меня не за что, — огрызнулся Саня.
— А их за что? — спросил диверсант.
— Они в чужие государства вторгаются. Они нападают на других, а не мы.
— Но не так же! — разглядывал солдат изрезанные тела.
— Кровь стекает куда-то, — задумчиво поглядел на пол командир, — слишком мало её здесь для таких ранений.
Саня откинул коврик. Под ним оказался деревянный люк.
— Спуститесь, посмотрите что там. Только аккуратно, — отдал приказ командир.
На младшего сержанта стало больно смотреть. Он скис, побледнел. Не сказать, что был трус. Приказы никогда не обсуждал, но сейчас очень хотелось. Одно дело умереть, защищая Родину, и совершенно другое, вот так, изрезанным, в невзрачном домике.