Не время для нежности
Шрифт:
— Девочки там смышленые, да и в постели, наверное, ого-го. Будь у меня возможность, зажал бы одну такую в тупичке темно… — мечтательно протянул кто-то, и тут же поперхнулся собственными словами, получив удар под дых.
— Бубенцы она твои зажмет, пикнуть не успеешь, — сказал ему небрежно Гнед. — В глотку тебе же забьет и проглотить заставит… Продолжайте, господин Лориани.
— …Металл, удерживающий цистерну, был особенный, из Железного леса — простой взрывчаткой не взять. Тут требовались услуги Кариссая. С алхимиками Минады он на короткой ноге, тесно связан давними договоренностями — для него изготовят любой заказ.
— Как знал, давно нужно было кончить старикана, — подойдя, сказал Герхарт. С охраной периметра оставшиеся в живых воины прекрасно справлялись и без него. — Мне он давно не нравился…
— А тебя никто не спрашивает! — резко осадил зарвавшегося мальчишку Фибус. — Не все тайные течения мира тебе известны, да и молоко на губах, не обсохло, как следует. И потому не вправе решать, кому придется оставить его раньше отмеренного срока.
Герхарт Гнед сконфуженно замолчал.
— Но первый взрыв — только цветочки, — Лориани усиленно разминал ноющие колени. Если останется жив, ноги этот поход будут вспоминать еще очень долго. — Предки позаботились о нас. В фермы они заложил огромный запас прочности — так просто не смахнешь. Представляя собой единое целое со щитами против нечисти в подземельях, они могли выдержать любой известный поверхностный катаклизм…
— Хотите сказать, что дополнительно ударили изнутри? — осторожно вставил Арно.
— Могу только догадываться, точных данных у меня нет.
— Похоже, кое-кто нашел способ, как быстро зачистить этот мир от двуногих, — лицо Арно не выражало эмоций. Фибус знал его много лет, но даже он не смог бы описать какие чувства тот сейчас испытывает. — И без магии, как видится мне, тут не обошлось. Верно, господин Лориани?
Фибус устало кивнул.
— Если пришлый еще там, мы захватим его и предложим обмен. Всем известно, как Высшие дорожат сородичами. Смерть одного для них — невосполнимая потеря.
— Но… — Герхарт скептически оглядел потрепанный нечистью отряд. — Что мы можем противопоставить магии? Все равно, что с голым задом пойти на штурм Границы.
— Вам должно быть известно мое отношение к расе Высших, — слушатели остались недвижны. Знали они, конечно, что хозяин копит магнитный камень, как Фибус ни пытался это скрыть. Делали молчаливые выводы и не задавали лишних вопросов — за что он эту парочку и любил. — Чтобы победить врага, его нужно изучить. Крупицы знаний, которые удалось собрать со всех уголков света, подсказывают мне, что силы их не бесконечны. Мощные заклинания сосут энергию из тела, как паровой насос — тогда они становятся похожи на человека, со всеми присущими нам слабостями.
Все замолчали вновь: Фибус в ожидании ответа — он сказал достаточно, Арно и Герхарт — переваривая услышанное. Как бы пафосно это ни звучало, но от решения этих двоих зависела судьба всего Разделенного мира.
Верил ли сам Лориани в сказанные им слова?..
Скорее нет, чем — да.
Сведения об уязвимом месте Высших он получил от надежного человека пять лет назад, но не имел возможности ни подтвердить их, ни опровергнуть. Повторная беседа могла бы добавить твердости в убеждениях, однако источник сгинул где-то — то ли погиб, то ли перебрался
Весь расчет сводился к простой незамысловатой удаче, вульгарному везению — чтоб его!..
Фибус не собирался умирать, не попытавшись сделать все возможное для исправления ситуации, как он ее понимал. Готов был зубами камни грызть и рвать на голове последние волосы, только бы использовать призрачный — тонкий, как паутинка — шанс на спасение.
— Я с вами, господин, — склонив голову, сказал Арно. Герхарт повторил жест начальника охраны.
— Тогда нам не помешает легкий перекус, — улыбнувшись, ответил Фибус. — Дорога предстоит дальняя, а мои нервы порядком истощены и требуют срочной подпитки.
Они не брали с собой съестного, но хозяева дома, во дворе которого отряд остановился на отдых, видимо, готовились к завтраку, когда все случилось. У глухой стены, под навесом из прохудившейся в нескольких местах парусиновой ткани, был установлен стол без какой-либо скатерти. По центру столешницы стоял кувшин и широкая тарелка со стопкой припорошенных пылью тонких хрустящих лепешек. К ним не успели даже притронуться.
Фибус приказал накормить воинов, потом, когда пришла его очередь сесть за стол, поинтересовался у Герхарта:
— Ты так и не назвал своих ребят, — сказал он. Герхарт Гнед как раз закончил и уже уходил на периметр, чтобы позвать Арно.
— Разве имеют значение имена мертвецов? — усмехнувшись, спросил «двоюродный племянник».
— Считаешь, что не дойдем?
— У нас очень мало шансов, господин. Но мы будем стараться…
Когда с трапезой было покончено, Тано — варвар несколько ниже, но зато гораздо массивнее Арно, разведал обстановку за калиткой. Вернувшись, он сухо сообщил, что путь относительно чист — можно идти, но нужно быть предельно осторожными. Совсем свежая длинная царапина на его ноге и черная жижа, вязкими каплями стекающая с лезвия меча, красноречиво указывали на то, что вылазка не осталась без неожиданных встреч.
Впрочем, он вернулся живым, а значит, атаковавшее его существо не представляло серьезной опасности.
Вышли похожим порядком: Арно занял место погибшего Квола, справа. Несколько раз на дорогу выскакивали двухвостки. Нападали по три-четыре особи — не таясь. Старались взять нахрапом. Твари уходили в преисподнюю так и не вкусив человеческой крови.
Воины быстро учились. В каждой новой стычке с непривычным врагом люди расправлялись все ловчее. Твари пытались навести морок на отряд, имитируя плач ребенка в подвале цирюльни, но были буквально растоптаны подкованными сапогами — в грязное месиво.
Порой Фибус чувствовал себя неловко из-за того, что не может хоть как-нибудь помочь бойцам. Трость-копье с граненым наконечником в его руках служило больше для самоуспокоения, чем представляло реальную угрозу нападавшим. Древко то и дело старалось выскользнуть из рук, ладони потели страшно.
Однажды, значительно удалившись от погибшего района, они вышли на гнездовье богомолов — каким-то образом удалось зайти тварям в тыл. Те не сразу заметили людей; сгрудились посреди проспекта увлеченные трапезой. Сквозь обесцвеченную полупрозрачную плоть чудовищ явственно проступали очертания того, что послужило им пищей. Сзади кто-то глухо выругался, зажал себе рот рукой, стараясь сдержать рвотные позывы.