Не время для шуток
Шрифт:
– А других мы где будем искать? – без всякого воодушевления спросила Аня и шмыгнула носом.
– Все, кто нужен, будут здесь. – Олеся постаралась вложить в свой голос как можно больше уверенности. Но она и сама уже не знала, как распутаться с Аней. Ведь потом надо будет как-то эти снимки забрать, напечатать и успеть сегодня же подкинуть в почтовый ящик Курбаленко.
Ничего толкового в голову не приходило, поэтому Маканина уставилась во двор.
Сначала пробежали две девочки с собаками, мамаша с коляской прошла в сторону парка, высокий худой пацан минут десять простоял под окнами, глядя куда-то вверх, а потом покачал головой
А тем временем Васильев выбрался из кустов, отряхнулся и, попинывая ногами осколки, принялся прогуливаться взад-вперед перед подъездом.
– Давай, – прошептала Маканина, боясь, что Андрюха ее услышит.
– Но он же ничего не делает, – удивилась Аня, отрываясь от экранчика, на котором мелькали голуби.
– Когда начнет, поздно будет! У тебя же не пленка, что жалеешь?
Смолова начала покорно нажимать на кнопку.
Из подъезда Рязанкина вышла не спеша, на секунду застыла в дверном проеме, словно специально позировала для Смоловой, и только потом подошла к Васильеву. Мгновение она смотрела на него снизу вверх. Вдруг Васильев порывисто наклонился и поцеловал ее в губы. Не ожидавшая этого Рязанкина качнулась в сторону. Андрюха перехватил ее за спину и поцеловал еще раз. Больше Ксюша не сопротивлялась.
Вдалеке заорала сигнализация, по улице протарахтела машина. Но в это мгновение во двор никто не вошел, словно побоялся спугнуть важный момент.
Щелканье смолкло. Олеся медленно перевела взгляд на Аню. Та сидела с открытым ртом и, кажется, не дышала.
– Ничего себе пофоткали, – только и смогла выговорить Маканина.
– А это тоже в стенгазету пойдет? – прошептала Аня, сглатывая набежавшую слюну.
– Нет, это мы будем рассылать в частном порядке. – Олеся потащила Смолову с балкона, пока их не заметили.
– Нет у меня пледа. – В темной комнате их встретил Галкин. – Только одеяло.
У него и правда в руках было одеяло в пододеяльнике. Держал он его неуклюже, за конец пододеяльника, отчего одеяло сползло вниз и собралось одним большим комком.
– Спасибо, Серега, но одеяло нам больше не понадобится, – буркнула, пробегая мимо, Маканина. – Холодно, голубей нет.
– Как это нет? – Галкин бросил под ноги одеяло и шагнул к окну. Рванулась в сторону штора. С подоконника слетело несколько голубей.
– Потом, потом, – махнула рукой Олеся, подталкивая Аню в сторону прихожей. Но Смолова не торопилась выйти. Сначала произошел уже знакомый Маканиной обвал обуви, потом она уронила с вешалки куртки. Пока выбиралась из-под них, пока искала свои сапоги – Галкин успел постоять около окна, посмотреть во двор и вернуться к собиравшимся
– Маканина! – взгляд его снова стал тяжелым.
Мысленно Олеся сжалась. Сейчас начнется! И зачем она пошла к Галкину? Могла ведь и сообразить, что соваться к нему не стоило. Но зато какие кадры! Теперь Курбаленко Рязанкину точно съест. Глядишь, пока они будут цапаться, про нее с Галкиным забудут. Теперь бы такую же фотку сделать с Лизой, и очередной скандал обеспечен.
– Ну, давай, пошли, – подогнала замешкавшуюся Смолову Олеся. Аня, схватив в охапку куртку и фотоаппарат, шагнула на лестничную площадку.
– Эй! – как всегда, неожиданно, выплыл из-за угла Васька. – Когда фотки принесешь?
– Я их завтра напечатаю, – застыла Смолова. – И через твоего брата передам.
– Как – завтра?! – ахнула Маканина. Завтра будет поздно, ей нужно было именно сегодня!
– Ну, надо фотографии сначала переписать, потом обработать, выбрать лучшие…
– Не забудь! – Васька хмуро посмотрел на девочек из-под бровей. Олеся сразу узнала в этом взгляде Галкина и подняла глаза.
– Маканина, – как заведенный, повторил Серега. – Я тебя предупредил, если что случится, я им всем рожи начищу.
– Да не случится ничего, – отмахнулась от него Олеся, закрывая дверь.
– О чем это он? – От испуга Смолова так широко распахнула глаза, что, казалось, они вот-вот выскочат из орбит и повиснут на ниточках.
– Ни о чем. – Маканина натягивала куртку и старалась на Аню не смотреть. – Так, разговор у нас был.
– Как ты можешь с ним дружить? – Чтобы освободить руки, Смолова зажала фотоаппарат между коленями и тоже надела куртку. – У меня от одного его голоса мурашки по спине бегут.
– Да не дружит с ним никто! – отмахнулась Олеся.
Но сказала она это неубедительно, испуг с Аниного лица не сошел.
– Ну, ты-то не начинай! – не выдержала Маканина. – Я думала, хоть один нормальный человек! Ну, какая дружба с Галкиным? Я что – больная? Лучше скажи, что ты там несла про завтрашний день? Что там выбирать-то? Пошли, сразу все напечатаем.
– Сразу не получится. – Аня прижала к себе фотоаппарат. – Я флешку отдам отцу, он ее перепишет на диск, я дома посмотрю, что получилось, отберу лучшее, папа запишет на диск. И уже диск можно будет нести в лабораторию.
– Так. – Олеся остановилась. – А побыстрее это сделать нельзя?
– Не знаю. Я всегда так делаю.
– У тебя дома компьютера нет, что ли?
– Есть, но он старый, и на него нельзя установить программу от этого фотоаппарата. Я один раз попыталась, потом пришлось компьютер чинить, там все драйвера полетели.
Половину слов Олеся не поняла, но было ясно одно: ее стройный план мести дал крен и вот-вот пойдет ко дну.
– Значит, нужен хороший компьютер? – пробормотала она, соображая, кто может ей помочь. Вроде никто из ее знакомых с навороченной техникой не общается, кроме…
Сначала в ее памяти всплыла рука с «наладонником», потом вспомнилась склоненная над ним голова. Сидоров! Как же она сразу о нем не подумала? Вот уж у кого наверняка есть все!
– Ну что? – улыбнулась она, стараясь придать своему лицу беззаботное выражение. – Еще кого-нибудь пофоткаем?
– Может быть, пойдем в парк? – болезненно скривилась Аня.
– Еще одного, и в парк, – милостиво разрешила Маканина. – Пошли к Сидорову! Он же в твоем районе живет?
– В одном со мной доме, – обрадовалась Смолова.