Не время для смерти
Шрифт:
– Здесь он и девица здесь. – Первое, что я отчетливо разобрал, очнувшись после схватки со здоровяком.
– Мертва, – донеслось со стороны.
– Этот жив ещё, – уверенно произнес надо мной мужской голос, – флягу дайте.
Горлышко прикоснулось ко рту, раздвигая губы. Чья-то ладонь приподняла голову.
– Пей!
Жидкость обожгла язык и нёбо, хлынула в горло. Кадык отчаянно дернулся, проталкивая жгучее пойло в желудок.
– Что… – с трудом прохрипел я, лишь угроза захлебнуться отступила вместе с емкостью в чьих-то чересчур заботливых руках.
– Забираем обоих, – прогремел поблизости хорошо знакомый баритон.
Голос
– Да, не дергайся ты. Цел твой глаз.
Интонации в голосе громилы сквозили иронией.
– Перевертыши не убивают свои жертвы сразу. Пока память и сознание качают, не тронут, даже кормить будут.
Прохор конечно мужчина авторитетный. Но я все же ощупал глазницу, ни капли не смутившись того факта, что хорошо вижу обоими глазами. А это скорее всего было бы затруднительно после знакомства с острием мундштука проклятой трубки. Провел языком по губам, в поисках проколов от клыков – ни следа. И в заключение, взглянул на собственные пальцы. Ногти как ногти, разве что грязные и не стрижены. Лишь на груди ныли глубокие царапины, словно по ней провели когтями, которые, как мне привиделось, выросли именно у меня.
– Перевертыши? – Спросил, а сам подумал о том, что не какие-то мифические твари ломали мне ребра и дырявили глаз.
– Долгий это разговор, – отмахнулся здоровяк, – с утра поговорим. Ты сейчас так и так спать будешь. Он тебя изрядно вылакал. А теперь пей! Настойка поможет вывести заразу, которая попала в твою кровь через рану.
Было у меня желание послать Прохора с его флягой подальше и потребовать объяснений здесь и сейчас. Желание было, а вот сил как-то не обнаружилось. Я сделал еще один глоток и уронил голову на грудь. Будто последние силы на осмотр неподтвержденных повреждений израсходовал. Глаза вновь затянуло пеленой, голоса увязли в густом киселе, словно в уши натолкали ваты.
– Ты мне должен все…– прошептал я откуда-то из далека даже для самого себя.
– Все – это слишком много, – едва слышно проворчал в ответ громила. – Отдыхай, утром погутарим.
Возможно, его речь и не была столь краткой и лаконичной, но услышать и запомнить, мне посчастливилось лишь эти семь слов. А затем, в мою жизнь вновь вернулась тьма.
Глава 5
Он пришёл ко мне, как и обещал, рано утром. Причем буквально – чуть ли не с первыми лучами солнца. Сел на обитый металлом сундук, достал трубку. Будто специально показал, как скручивается с мундштука загубник, обнажая острое жало.
– Это кость праса. Зверь такой. Ему Пределы, что дом родной.
Постучал трубкой о подоконник, выбивая пепел.
– Прас для тварей Пределов опасен, – продолжил, снимая кисет с ремня. – Что да как, не знаю, но мечом пришлось бы перевертыша на салат кромсать, а вот от прасовой кости и одной дыры в глазу хватило.
То ли от слабости, то ли от непонимания, но я молчал и с вопросами не спешил. Прохор раскурил трубку, выпустил облако дыма. Понаблюдал, как я сморщился от едкого запаха и, не дождавшись прочих проявлений недовольства, утвердительно кивнул и распахнул окно шире.
– Привыкаешь к этой дряни, – показал он глазами на трубку, – раньше только по делу курил.
Облокотившись
Перевертыша здоровяк почувствовал в разгар вчерашнего застолья задолго до того, как решил ловить его на живца. Не все из стражей обладали подобным чутьем, а те кто был все же наделен полезным умением, Прохору и в подметки не годились. Так что, никто из собравшихся за столом бойцов не способен был ощутить присутствие твари в трактире. Лишь смутное беспокойство, как перед очередным «приливом».
Многое приходилось додумывать самому, ибо здоровяк не трудился расшифровывать очевидные в его понимании факты. Так и «приливы» согласно тому, что удалось разобрать, являются процессом поступательного расширения Пределов. «Более, чем тремя десятками волн входят Пределы в новый мир и застывают зыбкой границей, разделяя привычное и пришлое», – так охарактеризовал Прохор это загадочное явление. Словно из энциклопедии кусок текста вырвал и понимай, как хочешь. Спустя какое-то время и несколько могучих затяжек табачным дымом, добавил, что карьеры накрыло третьей волной. Ну, а далее, после того, как отшумят «приливы», картина местности, по его словам, приобретала некую стабильность. Такое случалось и раньше, в других местах. Порой на несколько дней, иногда на годы. Чем вызвана эта дифференциация Прохор объяснять не стал. То ли сам не знал, то ли, по своему обыкновению, посчитал лишним что-то уточнять. А я и не спрашивал. Толку ловить в несущемся на тебя водопаде отдельную каплю? Не захлебнуться бы в нахлынувшем информационном потоке с концами. Но, несмотря на внушительные объемы, откровенно говоря, паршиво изложенной здоровяком информации, кое-что все же понять удалось.
Какие-то миры впоследствии объединяются, стирая между собой грань Пределов навсегда. Прочие навеки остаются, разделены границей, не присущей никому из них. Границей со своими пограничниками – Стражей Серых Пределов. Не обошлось и без аутсайдеров среди оккупированных миров. От некоторых из них удача отворачивается окончательно, и они навсегда исчезают, поглощённые Пределами полностью.
– Кто его знает, – ответил здоровяк, на мою попытку уточнить, какая судьба ожидает мир, в котором меня угораздило переродиться. – Впрочем, кто-то из богов наверняка знает. Но вот, захотят ли поведать? Боги всегда утаивали от смертных достаточно много.
– Боги? – не удержался я.
Прохор лишь улыбнулся.
– Представь себе, что существует великое множество миров. Какие-то были созданы конкретными создателями, другие – целыми пантеонами божественных существ. Третьи… – Прохор на секунду задумался. – В твоём мире существовало понятие параллельных вселенных?
– В моем? А разве ты…
– Как знать? – Развел руками здоровяк, – человеческие миры могут быть очень похожи. В большинстве своём даже идентичны континентами, странами, народностями… Практически в каждом из них вполне может существовать страна, которая в преимущественном множестве своих вариаций, так или иначе, пережила революцию 1917 года. Необязательно в каждой из этих вариаций, она могла завершиться победой пролетариата. Уверен, что в преобладающем большинстве миров свирепствовала Великая Отечественная Война, ибо эта дрянь столько людей погубила, что масштабные проколы в ментальной матрице мироздания были неизбежны. Кстати, вполне возможно, что не везде она закончилась падением Третьего Рейха.