(Не) время любить
Шрифт:
– Интересно, – ухмыляется Иштван, – что ж за работа такая? Кем работаешь?
– Археологом. И у нас там – экспедиционная база, – выпаливаю я и готовлюсь к привычным вопросам про Индиану Джонса, Лару Крофт, проклятья золотых кладов и прочую чепуху.
– Что копаешь?
От удивления перехватывает дыхание. Сам вопрос задан так, как будто он – в теме. Профессиональный оборот. Неожиданно.
– Сейчас – неолит, – специально отвечаю термином так, чтоб понять, насколько он и в самом деле в этой теме.
Но от Иштвана не исходит никакого удивления
– А, тут такого добра – навалом. Копать – не перекопать. Особенно в гористой части, туда в сторону Адыгеи.
Пытаюсь соотнести осведомленность Иштвана в области археологии с тем немногим, что мне о нем известно и в голове получается какая-то каша.
Взрослый. Серьезный. Владеет музыкальным баром, в котором играет отличная живая музыка. Профессионально дерется и ездит на новеньком джипе. И, судя по всему, имеет достаточное количество врагов, раз мы все-таки от кого-то удирали. А как еще можно объяснить эту сумасшедшую покатушку на безумной скорости?
– Дима, получается, живет на той же базе?
– Да, – морщусь от одного упоминания о Димке.
– Это нехорошо. Но не волнуйся, этой ночью он тебя точно не потревожит. А к утру у него отпадет всяческая охота тебя доставать.
– Ты Диму не знаешь, – осторожно начинаю я, – он назойливый и прилипчивый, как банный лист. А еще и злопамятный.
– А это вообще отлично – азартно включается Иштван, – он знает, где меня найти.
Не выдерживаю и прыскаю со смеху, вспоминая, как нелепо Дима смотрелся в баре, втихаря дохлебывая мой коктейль.
– Значит, ты не против еще немного покататься? Обещаю доставить на базу в целости и сохранности.
Предложение выглядит вполне невинным, да и за это время Иштван не допустил в мою сторону какой-либо двусмысленности или пошлости. Вряд ли он набросится на меня или причинит мне вред.
– Да, я очень даже «за».
– Прекрасно, значит кое-куда прокатимся. Тебе точно понравится это место.
Моя первая мысль – о том, что мы едем в сторону пляжа, но джип сворачивает в сторону серпантина, уходящего в горы. Снова мчимся на высокой скорости, но мне не страшно. Иштван ведет машину уверенно и мягко, так что я просто кайфую и получаю удовольствие от этой необычной поездки.
А еще я тихонечко балдею от едва уловимого аромата парфюма Иштвана. Цитрусовые и древесные нотки, слабый кофейный аромат и что-то пряное. Пахнет божественно, но я стараюсь не вдыхать слишком явно.
Джип поднимается в горы и мы сворачиваем с асфальта на грунтовую, неосвещенную дорогу. Вскоре упираемся в глухой тупик и останавливаемся. Иштван помогает мне выбраться из теплого салона джипа.
Единственный источник света в этом месте – включенные автомобильные фары. Но вокруг настолько темно и тихо, что мне становится как-то не по себе.
– Может выключишь фары? – тихонько прошу я, срываясь на шепот.
– Почему?
– Ну мало ли, вдруг нас кто-то заметит. Вдруг мы здесь не одни?
Короткий смешок – вполне красноречивая реакция Иштвана на мои опасения.
– Эль, ничего не бойся.
Прислушиваюсь к странным звукам, которые раздаются почти рядом и пытаюсь на слух определить их происхождение. Кажется, рядом шумит какой-то горный ручей.
– Здесь рядом несколько небольших водопадов, – подсказывает Иштван и подает мне руку.
Тропинка уходит на подъем и мы идем медленно, с учетом того, что я – на шпильках.
– Осторожно, – предупреждает Иштван, но я все равно пошатываюсь, споткнувшись о какой-то камешек.
Он мгновенно подхватывает меня за талию и на несколько секунд я забываю как дышать. Горячие и сильные руки надежно поддерживают меня, не давая упасть. Мы продолжаем медленно подниматься по тропинке.
– Еще немного, почти пришли. Вот, мы и на месте.
Как завороженная, смотрю на небольшую полянку. Кругом каменные плиты, явно искусственного происхождения. Вот только с датировкой сейчас возможна проблема. Но надеюсь, меня сюда привезли не для сдачи экзамена по полевой археологии.
– Руины одного из первых христианских храмов, – поясняет Иштван, – примерно, вторая половина седьмого или начало восьмого века. А вот под ним, как раз слой неолитической стоянки. Тут дальше они идут прямо цепочкой, один за другим. Хотя в таком, почти нетронутом состоянии их тут осталось немного.
Прикладываю ладони к шершавой и чуть подернутой мхом поверхности одной из плит. Завораживающее, волшебное ощущение от этого места, подпитывается и какой-то невероятной тишиной вокруг. Где-то едва слышно журчит вода и судя по всему, водопады не так уж и близко.
– К чему холодные сомнения. Я верю, здесь был грозный храм… – неожиданно тихо Иштван цитирует Пушкина.
– … где крови жаждущим богам дымились жертвоприношенья, – заканчиваю хорошо известное мне четверостишие и победно гляжу на него.
Мои глаза привыкли к темноте и сейчас она больше мне не кажется такой пугающей. Видимо, место все-таки с какой-то аномалией и мне тут так хорошо, что я совершенно не хочу отсюда уходить.
Легкий порыв ветра напоминает, что одета я точно не лучшим образом для ночных экскурсий по горам ранним апрелем. Зябко поеживаюсь и Иштван моментально это замечает.
– Давай-ка спускаться обратно, – говорит он и неожиданно подхватывает меня на руки, крепко прижимая к себе.
– Так наверняка не упадешь, – его голос звучит сейчас так, как будто он сам себе поясняет и спускается вместе со мной по тропинке.
Чувствую, что он несет меня, как пушинку. И стараюсь не шевелиться. Да, если честно, я даже дышать боюсь, чтоб не выдать своих эмоций. Они просто зашкаливают. Сердце бешено трепыхается в груди и сладко перехватывает дыхание.
Пытаюсь убедить себя в том, что это – только необходимость, чтоб я и в самом деле не подвернула ногу на крутой и неровной, грунтовой тропинке. Но на интуитивном уровне подмечаю, что Иштван сам едва слышно дышит – как будто старается не выдать своих эмоций.