Не все дороги ведут в храм...
Шрифт:
Нок немного задержалась, не в силах оторвать взгляд от набегающих волн. Почему-то ужасно захотелось есть. Только что испеченных лепешек Тинки-Мэ. И жареной рыбы, у которой мякоть белая и жирная, а корочка коричневая и хрустящая.
В храме Набары жриц берегут и холят. Кормят диковинными оранжевыми фруктами с сочной прозрачной мякотью и красной рыбой. А также белыми лепешками на меду, и сушеными финиками, и изюмом. Все это рассказывала Нок мама Мабуса.
Интересно, чем их будет кормить новый хозяин? И как долго придется идти пешком?
–
Нок вздрогнула, повернулась. Ог стоял рядом, положив одну руку на плечо Ежу. Тот, опустив голову, переминался с ноги на ногу, а Травка за его спиной бессовестно таращила глаза на своего нового хозяина.
Сложив руки, Нок поклонилась, приблизилась. Охотник вдруг взял ее ладони и осмотрел браслеты на запястьях. Скривился, точно увидел земляных тараканов. Нок пыталась сквозь опущенные ресницы хоть немного рассмотреть его лицо. Борода, в которой тонул и нос и рот. Блестящие, темные глаза. Почти черные, и какие-то злые. Брезгливость в каждом жесте и раздражение.
Он что, брезгует рабыней, которую купил для утех? Почему? Она, Нок, моется два раза в день, от нее не несет потом, как от девушек, что чистят рыбу на рынке и укладывают фрукты покупателям в корзины. Ее волосы всегда чистые, всегда расчесаны и заплетены. Может, от нее не пахнет ароматными маслами, как от рабынь в храме, так это охотник сам не пожелал купить ночь храмовой рабыни, а забрал девочку-девственницу с таверны, которую еще не посвятили, не подготовили, не научили и не нарядили. Так что, он сам виноват...
Ог слегка тряхнул ее руки, и вдруг что-то произошло. Что-то странное, от чего по телу Нок прошел озноб. Ее ладони на секунду задрожали, и браслеты на запястьях рассыпались на мелкие части. Все браслеты. На руках и на ногах.
То же самое Ог проделал и с Ежом, только гораздо быстрее. Коротко тряхнул ладони, и браслетов как не бывало. С шеи Ежа слетела раковинка на шнурке, с уха - сухая игла рыбы-ежа, что он носил на удачу. Нок вдруг почувствовала, как что-то дернуло ее косы. Оглянулась и увидела, как упали вниз шнурки с деревянными бусинами.
– В сумках у вас есть браслеты или обереги?
– невозмутимо спросил Ог.
Его низкий голос заставил Нок вздрогнуть. Ужас сковал сердце и язык, и она не сразу сообразила, что на вопрос надо отвечать. Ог снова поморщился и еще раз спросил:
– В сумках есть браслеты или обереги? Или мне трясти ваши грязные мешки?
Нок отрицательно замотала головой. Еж тихо прошептал:
– У меня нет, господин.
– Не зови меня господином. Для вас я буду просто Ог. Если надо обратиться и спросить - писать вдруг захотите, или пить - называйте меня Огом. Вот за тем поворотом поднимемся на холм. Там паренек сторожит для меня лошадок.
– Он так и сказал "лошадок", и это слово вышло у него почему-то непривычно ласковым, - Поедете верхом. Будет легче. Ехать надо будет далеко.
Видимо, Ог решил, что сказал достаточно, потому что повернулся и пошел вперед. Еж припустил за ним, и
Страх не отпускал ее. Он рос, точно волна в бурю, становился неудержимым и бурным. Что за магия у охотника Ога? Как ему удалось сломать браслеты, не притрагиваясь к ним? Почему он их сломал?
И тут же Нок поняла, что непонятная магия охотника и будет охраной в пути для всех. И эта его магия не терпит рядом с собой ничего другого. Никакого другого источника сил. Он даже выдернул священные бусины из ее кос. Те самые, что когда-то дарила ведунья Хамуса. На Нок, Еже и Травке не осталось ничего, что принадлежало бы храму духов Днагао. Ничего, что давало бы надежду, утешало в трудную минуту и защищало от бед. Теперь они полностью во власти чужой для них магии. Страшной магии, о которой Нок и понятия не имеет.
Глава 12
На вершине холма, у редкой сосновой просеки, их действительно ждали лошади. Две невысокие кобылки, гнедые с длинной, до самых глаз, челкой. И одна вороная, беспокойная и горячая. Их сторожил мальчишка лет двенадцати, жилистый и юркий. Подпрыгивая на одном месте, он с ходу сообщил:
– Все в порядке, господин. Как вы и велели, кони сыты и здоровы. Я привел их сюда. Вы обещали заплатить, господин.
Ог кинул ему пару медяков, после велел:
– Проваливай. От тебя больше ничего не нужно. Отцу передай мое почтение.
– Я передам, - крикнул мальчишка, торопливо сбегая вниз по крутой тропке.
– Ехать придется верхом. Лошадки смирные. Доводилось ездить верхом?
– Ог принялся проверять ремни, держащие седла на спинах животных, осматривать копыта. На рабов он не глядел.
– Нет... господин...
– ответила за всех Нок.
– Как вы должны меня называть?
– не оглядываясь, спросил охотник.
– Ог, господин.
– И что? Сложно сообразить? Ну-ка, ответь правильно.
– Не ездили верхом, Ог.
– О, молодец. Вполне получается.
– В голосе охотника явно прозвучала издевка.
– Значит, теперь доведется.
Он повернулся и кивнул Нок:
– Иди сюда. Ты поедешь вместе с маленькой девочкой. Как вы ее называете? У нее есть имя?
– Ее зовут Травка.
– Отлично. Самое подходящее имечко. Ты поедешь вместе с Травкой. А тебя, парень, как звать?
– Еж.
– Значит, прозвища, которыми звала вас мама Мабуса. Вы не записаны нигде в книгах живущих? Настоящих имен у вас нет?
– Мы рабы, Ог, - напомнила ему Нок и еле удержалась от того, чтобы не скорчить рожу.
Из каких мест он приехал, если не знает, что рабам не положено настоящего имени?
– Понятно. Еж и Травка - это неплохо. Хорошие имена. А тебя звать как? Нок?
– Да, Ог
– Нок - это значит Девочка, только сокращенный вариант, так?
– Да, Ог.