Не все НПС попадают...
Шрифт:
Организованные условно-государственные образования типа баронств и родоплеменных территорий перемежались хаотическими посёлками с самыми разнообразными обитателями, а также кусками диких территорий, на которых обитали почти исключительно монстры. И всё это (в другом, совершенно независимом от заселённости порядке) было разбито на кластеры с рекомендуемым уровнем игроков.
Голова от обилия информации шла кругом.
Где-то посредине этого пространного вояжа они перекусили, воспользовавшись совокупной запасливостью — соком, плюшками и Петькиными универсальными наборами. Игра не стала издеваться над ними и предложила по обжаренному свиному антрекоту
Ближе к трём он всё же начал клевать носом, и Дрозд объявил, что пора сворачивать удочки, всё равно за один раз больше информации в голову впихнуть уже сложно.
В этот раз они вернулись, пользуясь новым Петькиным свойством — сразу в коридор своей жилой секции.
Петька направился прямиком в комнату, присел на диван в гостиной, чтоб поставить будильник. И отрубился.
НА ВЫХОД
Будильник всё же сработал — без десяти восемь. Петька поплескал в лицо водой и решил, что тренироваться — так тренироваться! — и сэкономил на переходе от главного здания учебки до летней танцплощадки. Вышел из той же будки, с помощью которой они вчера портанулись в Мексику. За столом уже ждали подпрыгивающие от нетерпения девчонки.
Разряжены были обе в пух и прах! Много кружев и лент, весьма открытые блузки, корсеты из тёмно-коричневой кожи, украшенные латунными застёжками. Вообще, латунных украшений было довольно много, в основном разнообразные шестерёнки, даже на маленьких кокетливых шляпках и миниатюрных кожаных сумочках. Кружевные перчатки. Из-под многоярусных пышных юбок выглядывали высокие шнурованные ботинки на каблучках.
Стимпанк, одним словом.
Волосы подверглись работе с пристрастием и превратились в сложные конструкции из кос, закрученных локонов, лент, живых цветов и даже, кажется, драгоценностей. Петька содрогнулся, представив себе визит к парикмахеру за подобным чудом, но потом вспомнил про коррекцию вирт-образа и решил, что больше всего девчонки, должно быть, страдали, пока выбирали между вариантами. Но похвалить, всё же, стоит.
— Леди, вы прекрасны!
— Петя! — обрадовались они хором, подскочили и поволокли его обратно в те кусты, откуда он только что вышел.
— А ты почему не переоделся? — с некоторой тревогой спросила Марина, — тебе костюм не понравился?
— Какой костюм? — не понял Петька.
— Я тебе днём ещё отправила. Распаковывай скорей, пять минут до отправки!
Петька решил, что дурацких вопросов задавать смысла нет — через пять минут и так всё разрешится — заглянул с почту и вскрыл Маринино письмо. Реально, удобная эта штука — автоматическое переодевание!
Костюм явно был в том же стиле, что и у девчонок.
Если брюки и тяжёлые кожаные ботинки с широкими ремнями, металлическими пряжками и металлическими же кованными носами никаких вопросов не вызвали, то рубашка, поверх которой шёл кожаный жилет, в обязательном порядке шейный шёлковый платок, а поверх всего этого — ещё и сюртук (с характерными кожаными вставками!), заставляли опасаться, что с непривычки он во всём этом сварится.
— Часы не забудь! — Марина слегка ткнула его в живот, имея в виду карманные часы на внушительной цепочке.
Что Петьку порадовало, так это тяжёлая трость с мощным латунным набалдашником, а то после утренней дружинной охоты и последующего восьмичасового брожения по тёмным землям, ему всё казалось, что вот сейчас кто-нибудь да выскочит из-за
В довершение выпал элегантный кожаный цилиндр, украшенный гогглами*.
*Очки такие, круглые
и в мощной кожаной оправе,
щедро приправленной винтами,
клёпками и всякими шестерёнками.
Говорят, прототипом гогглов
послужили очки первых авиаторов.
— Всё, на борту себя разглядишь! — Яна распахнула дверь, и они оказались в огромном здании, более всего напоминающем вокзал.
По прихоти системы, а, скорее всего, для меньшего привлечения внимания, двери им открылись не центральные вокзальные, через которые двумя сплошными потоками втекал и вытекал народ, а маленькие боковые. Петька первым вышагнул на крытую вокзальную площадь и едва не был сбит с ног летящим сломя голову мальчишкой-оборвышем. Пацан кубарем покатился в одну сторону, предмет, который он прижимал к груди — в другую.
Воришка — а это был, несомненно, воришка — недобро зыркнул на них близко посаженными глазками, живо напомнив Петьке злобного крысёнка, и юркнул в щель между тюками, ожидающими погрузки.
Марина тут же сделала шаг вперёд и прикрыла своими пышными юбками тускло поблёскивающую вещицу, а Яна махнула рукой вылетевшей толпе преследователей:
— Вон туда побежал!
Мимо них промчалась азартно улюлюкающая толпа, половина из которой явно не знала, кого они преследуют и что — и у кого — было украдено.
Ягуся шустро наклонилась и подобрала с пола — благо, внутри вокзала было довольно чисто — непонятный предмет, быстро спрятала его в появившуюся и тут же исчезнувшую объёмистую сумку и скомандовала:
— А ну, веселей, залётные! Причал номер восемь, а у нас всего три минуты.
23. ДАРЫ И СЮРПРИЗЫ
ДИРИЖАБЛЬ И ПРОЧЕЕ
В стимпанке Петька никогда не был и с любопытством оглядывался вокруг. Сделано было, что называется, с претензией. Огромная вокзальная площадь была накрыта цельным прозрачным павильоном. Стёкла, частью цветные, были вправлены в затейливую сетку металлического каркаса, характерно сильно вытянутую вверх, и общее впечатление в целом напоминало нечто среднее между зимним садом и витражами древних католических соборов. Эта конструкция возносилась на значительную высоту — этажа, должно быть, четыре или пять — и там, в вышине время от времени с пыхтением и лязганьем перемещались непривычного вида механизмы.
Здесь вообще повсюду было много таких деталей, непрерывно напоминающих, что вы находитесь в эпохе царствующего пара: идущие кое-где вдоль стен и конструкций трубы и трубки разных размеров (функционал которых иногда был вполне очевиден, а иногда угадывался с трудом), механические поворотные звонки, специфического вида лампы освещения и подачи сигналов (очень тёплого жёлто-оранжевого спектра). Периодически раздавался характерный звук работающего парового двигателя (если вы хоть раз слышали действующий паровоз, вы представляете, о чём идёт речь). Никакой стали! Повсюду царствовали благородные медь, латунь и бронза.