Не всё потеряно
Шрифт:
— Да, у нас-то погода получше московской, — зевая, сказала Лидия Федотовна. — Все равно надо будет в выходные окна заклеить.
— Рано еще, — безнадежно возразил Василий Григорьевич. — Слышала же, тепло с Атлантики идет.
— А-а, им верить! — отмахнулась жена. — В общем, готовься, я и так, как белка в колесе, честное слово!
Василий Григорьевич устало потер виски, аккуратно сложил газеты и пошел курить на лестничную площадку.
Потом они еще немного посмотрели телевизор и Лидия Федотовна
— Стой, что-то неладно.
Медленно и неуклонно сгущалась темнота. Он включил фонарь, но ничего не увидел — чернота была непроницаемой. Радуга сжала его локоть.
— Лео, идем на звук.
«Тук-тук… Тук… Тук-тук… Тук…» — продолжали постукивать молоточки.
— Не попасть бы в ловушку. Лучше постоим, подождем. Второй ударный это, конечно, серьезно, но ведь тогда война. Боюсь, биороботами не отделаться. Уже не отделались…
— По-другому пока не выходит. — Радуга вздохнула и прижалась к нему. — Обидно, мы так близко. Излучателя у меня нет, но есть парализатор.
— Ну, Радуга! Ты что, действительно хотела пробраться сюда в одиночку?
— Ты улетел с базы ральше и не в курсе. Олаф такое узнал, но он сам не мог, а у меня просто времени было в обрез. Второй ударный их отвлечет, а мы будем действовать. Ага?
— Попробуем. Двинулись потихонечку.
И в это время стук заглушили другие звуки. Звуки были похожи на тяжелые шаги, словно шел на них кто-то огромный, продираясь сквозь черноту, и воздух вздрагивал в такт этим шагам. Великан приближался, топал колонноподобными ногами, сопел, пытался разглядеть в черноте двух землян, слепо шарил руками…
Шаги прогрохотали совсем рядом, стали удаляться, затихли в черноте, и снова запульсировали удары молоточков, и он разжал пальцы, сжимавшие излучатель. Чернота, всхлипнув, распалась на куски, завилась бледнеющими спиралями — и растворилась. От зеркального пола отражался свет фонаря, в зеркальных стенах, тысячекратно повторяясь, застыли он и Радуга. В глубине коридора призывно стучали молоточки.
Они медленно двинулись на этот стук, остановились в зеркальном тупике и прислушались. «Тук-тук… Тук… Тук-тук… Тук…»
— Поможет ли излучатель? — с сомнением проговорил он.
Радуга вынула из-за пояса плоскую коробочку парализатора.
— Давай, Лео!
Он давил, давил, давил на спуск, и зеркало потускнело, вогнулось и расползлось в стороны темным отверстием.
— Только не спешить. Следуй за мной, — скомандовал он и, пригнувшись, шагнул в дыру с оплавленными, пышущими жаром краями.
Наклонный винтообразный коридор
Радуга тихо охнула и прижала ладони к щекам. Он ошеломленно опустил излучатель. Из прозрачной глубины колонн смотрели на них безжизненными невидящими глазами Пламен, Дуг, Сергей Корсаков, Рен… и другие… А из-за колонн выползала серая пупырчатая масса, растекалась по полу, поднималась скользким валом, поглощая колонны с телами, надвигалась и шипела, шипела…
Молоточки били прямо в подошвы, грохотали, словно стараясь расколоть пол и вырваться из плена.
И сзади, за спинами двух землян, тоже нарастало шипение.
— Ну, держись, — сквозь зубы сказал он то ли себе, то ли Радуге, и вновь, уже в который раз, вскинул излучатель…
Женщины еще продолжали по очереди прихорашиваться перед зеркалом, а Василий Григорьевич, разложив бумаги, уже начал подсчеты.
— Ишь, какие мы сегодня трудолюбивые, — сказала ехидная Катя.
— А, все они притворяются. — Любовь Аркадьевна вздохнула и напудрила нос. — Говорят, соли скоро не будет.
— Откуда ж она будет с такими работниками, как наши мужики? — подключилась Римма Павловна. — Им бы только «козла» забивать, да по пивбарам ошиваться.
— А они только на пивбары и способны, — заметила ехидная Катя.
Василий Григорьевич хотел было ответить, но в это время дверь распахнулась и на пороге возникла осанистая фигура зама. Зам был красен лицом и походил на быка в разгар корриды.
— Римма Пална! — проревел зам. — Где форма для центра? Почему мне с утра звонят и отчитывают как мальчишку?
В отделе все замерло.
— Я же говори-ила! — плачуще протянула Римма Павловна. — Вот, все свидетели, я же вчера говорила. Что же вы, Василий Григорьевич?
— Почему я из-за вас должен выслушивать черт-те что? — бушевал зам. Я вам не мальчишка, Василий Григорьевич! А не хотите работать — будем искать замену!
Василий Григорьевич медленно поднялся из-за стола.
— Я вам тоже не мальчишка. Кто дал вам право на меня орать?
— Что-о? — Зам задохнулся и стал похож на быка, которому нанесли решающий удар. — Кто мне?.. Вам… Вы… Объяснительную — и ищите работу!
— Молчать! — неожиданно закричал Василий Григорьевич.
— И-и! — взвизгнула Катя.
Василий Григорьевич выхватил излучатель, упер в бедро и привычно нажал на спуск. В двери за спиной зама возникла дыра с черными обугленными краями.
— Милиция… — прошептала Римма Павловна, а зам стал похож на очень бледного быка.
Василий Григорьевич выпрямился во весь рост и расправил плечи.
— Ничего, Радуга. Не все потеряно…