Не все то золото, что блестит
Шрифт:
– Не понимаю, как это получилось, – всхлипывала она. – Наверное, я заплыла слишком далеко. Мне свело ноги.
Мистер Коллинз попытался поставить ее на землю, но она еще сильнее обхватила руками его шею, уткнувшись лицом в широкую грудь.
– Ой, мистер Коллинз, если бы не вы, я бы утонула!
– Но теперь все в порядке? – спросил он.
– Ну… почти что да. Я знаю, это глупо, но мне будет легче, если вы посидите со мной несколько минут. Я… меня прямо шатает.
Мистер Коллинз выглядел растерянным.
– Если вам не по себе, пусть
– О, нет-нет. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то уезжал. Притом мне уже гораздо лучше. Вы можете опустить меня на землю. Обещаю, что не упаду. – И она улыбнулась дрожащей улыбкой.
Мистер Коллинз не спорил. Сразу же выяснилось, что у Сюзанны не будет недостатка в крепких плечах, на которые можно опереться. Как только мистер Коллинз отошел, ее окружило больше дюжины обеспокоенных парней, ревниво предлагающих именно свою поддержку и сочувствие. Эрон Даллас, один из капитанов футбольной команды, осторожно накинул на нее полотенце, а Том Маккей держал ее руку до тех пор, пока она не перестала дрожать. Стараясь развеселить ее, Уинстон забренчал еще одну из своих самодельных песенок о прекрасной леди, пропавшей в море. Даже Брюс Пэтмен принял участие в общих заботах и поднес чай со льдом в бумажном стаканчике.
Элизабет охватило чувство смутного недоумения. Что-то было не так, и она усиленно старалась понять, что ее смущает. И вдруг вспомнила вчерашний день, когда они с Сюзанной плавали в бассейне. Сюзанна – такая сильная пловчиха. Как могло случиться, что она чуть не утонула?
– Ты вся дрожишь, – заметил Тодд, обнимая Элизабет за талию. – Да, она, можно сказать, висела на волоске.
Элизабет взглянула ему в лицо и сразу позабыла свои мысли о Сюзанне. Тодд смотрел на нее сверху, и взгляд его был полон нежности. Темные волосы завились в мокрые колечки, капли воды блестели на широкой загорелой груди.
– Я просто радуюсь, что с ней все в порядке, – сказала Элизабет. – Если бы не мистер Коллинз…
– Шутишь, что ли? Еще секунда – и к ней понеслось бы столько спасателей, что она не знала бы, куда от них деться.
– Меня удивило, как он себя вел, когда вытащил ее, – задумчиво сказала Элизабет. – Старался поскорей отойти.
– Наверное, ему не нравилось, что все глядят на него, словно на большого героя. Некоторых это смущает.
– Может быть. – Элизабет перестала думать об этом.
К чему тратить на неприятные размышления такой чудный день.
– Все это неважно. Главное, с Сюзи все хорошо.
Тодд оглянулся на сгрудившихся вокруг Сюзанны обожателей.
– Это точно, судя по толпе. А важно совсем другое. – Он нагнулся и поцеловал ее. – Все ли хорошо с тобой?
– Не знаю. – С притворной слабостью она прислонилась к нему. – Наверное, мне необходимо оживление «рот в рот».
На этот раз губы Тодда долго не отпускали ее губ.
– Ну как, теперь лучше? – прошептал он ей в ухо.
– Я скажу, когда будет достаточно. Он засмеялся:
– Ах ты, эксплуататорша!
Через несколько
– Интересно, что сейчас делает Джессика?
Ее не покидало смутное беспокойство за сестру с тех пор, как Сюзанна призналась, какие у нее родители. Хотя Джессика далеко не из тех, кто нуждается в опеке.
– Зная Джессику, можно с уверенностью сказать: все что угодно, – ответил Тодд.
Элизабет иронически простонала:
– Ты прав. «Все что угодно», приложенное к Джессике, означает именно все что угодно.
Тодд засмеялся:
– Разница только в одном – на этот раз ты не будешь в этом замешана.
Она поняла, что он намекает на все те случаи, когда ей приходилось вызволять сестру из самых невероятных затруднений, принося себя в жертву. Тодд не одобрял такой самозабвенной преданности Джессике, но уже по опыту знал, что говорить об этом надо очень осторожно. Несмотря ни на какие выходки Джессики, сестра оставалась ее ревностной защитницей.
Элизабет вздохнула:
– Мы, по крайней мере, можем быть уверены: чем бы она сейчас ни занималась, у нее исключительно интересная жизнь.
4
Джессике показалось, что ее стукнули по голове дубиной. В дверях стоял самый великолепный молодой человек, какого когда-либо видели ее глаза.
– Привет, – сказал он бархатным, обольстительным голосом. – Я Пит, Пит Маккафферти.
Он протянул руку, и она едва сообразила пожать ее. Она была слишком занята изучением того, какими искрами переливаются его зеленые глаза и какими завитками его каштановые, неровно выгоревшие на солнце волосы падают на загорелый лоб. В белых слаксах и голубой майке «Лакоста», обтягивающей мускулистую грудь, он выглядел словно яхтсмен – и скорее всего, у него действительно есть яхта, прикинула Джессика.
– А я Джессика, – ответила она, атакуя его самой победоносной своей улыбкой.
– Я знаю, Сюзи говорила, что ты приедешь.
– Так ты – друг Сюзанны? – изумилась Джессика.
Он выглядел по меньшей мере на двадцать лет. Мама, наверное, упала бы в обморок, увидев ее с таким взрослым парнем. Конечно, Джессике приходилось пару раз встречаться и со взрослыми, но все это было в абсолютной тайне от родителей.
Пит вошел в квартиру Девлинов, словно к себе домой, и лишь после этого спросил:
– Ты не против, если я войду?
– Конечно. То есть, конечно, не против, – запнулась Джессика, чувствуя себя довольно неуверенно, а это с ней очень редко случалось.
Относительно мальчишек она хорошо знала, что делает, с уверенностью водя их за нос. Но Пит несравнимо более взрослый и искушенный, чем мальчишки, с которыми она общалась. – Если тебе нужны мистер и миссис Девлин, то их нет сейчас дома.
– Жаль. – Он улыбнулся ей лениво-соблазнительной улыбкой и, пройдя через комнату, опустился в огромное, словно трон, кожаное кресло у камина.