Не ввязывайся в сомнительные расследования
Шрифт:
— В твоем доме? — напряженно спросила я.
— Нет, в ресторации.
Я с трудом сдержала улыбку, ну а затем вынесла свой вердикт:
— Ты ждешь неприятностей от мамочки, Риан, ждешь их со всей очевидностью.
Хмыкнул, затем взял мою левую руку, поднес к губам, нежно поцеловал затянутую в перчатку ладонь и прошептал:
— Тебе совершенно нечего опасаться, родная, это я могу тебе гарантировать.
На том тему закрыли. Я торопливо собрала тетради и учебники на завтрашний день, лорд-директор сложил свои бумаги, затем взял меня за руку, и мы
Выйдя в гостиную, я спросила:
— Кто?
— Я, — хрипло ответил Жловис. — Там тебя у ворот спрашивают, говорят, срочно.
Обернувшись, удивленно взглянула на Риана, тот прошептал: «Жду дома» — и шагнул в адово пламя. Только после этого я открыла Жловису.
— Долго ты, — недовольно пробурчал гоблин. — А переоделась зачем? У вас еще вечернее построение впереди.
— Знаю, — беззаботно ответила я, шагая вслед за привратником.
Мы покинули здание женского общежития, по заледеневшей дороге дошли до ворот, и вот там меня, как выяснилось, ждал совсем не Юрао. Там стояла стройная, высокая женщина, слишком гибкая для человека. В общем, госпожу Крус я узнала еще издали, но, откровенно говоря, была удивлена тем, что Жловис ее впустил на территорию академии.
— Распоряжение лорда-директора, — заметив мое удивление, пояснил гоблин. — От ворот и до конца арки можно впускать, дальше срабатывает система охраны, так что никто опасный не войдет.
Стена у нас в ширину шагов семь, арка примерно такая же, вот и получается небольшое крытое пространство, сухое, кстати, и не продуваемое никакими ветрами.
Едва мы подошли к замотанной в плащ посетительнице, Жловис поклонился и исчез в своей каморке, встроенной в стену, а я услышала:
— Спасибо, Дэя.
— За что? — откровенно не поняла.
Лесная сняла с головы капюшон, открывая зеленые волосы, тончайшую белую кожу, огромные зеленые глаза в обрамлении коричневых, как дубовая кора, ресниц, и улыбнулась, сверкнув зеленовато-желтыми зубами. А затем произнесла:
— Грибо так и сказал, что будешь отпираться до последнего. — Госпожа Крус подошла ближе. — Он ведь не оправдывался бы никогда, мой Грибо. В убийстве сознался сразу, как только Ночные стражи пришли, а в причине… А потом Окено написал записку и передал офицеру Найтесу, тот вскоре вернулся, и Грибо ощутил запах. Твой запах, Дэя. Это с тобой переписывался старший следователь. И когда он прочитал твое послание, приказал всем присутствующим, кроме дроу, уйти и прямо спросил у Грибо: «Долг чести?» Мой волчок и ответил ему: «Да». Офицер Найтес, чувствующий правду, подтвердил слова Грибо, и моего любимого задержали лишь для дачи показаний. Он в тот же вечер домой вернулся. А дело закрыли. Вот сегодня и постановление пришло.
Ух, а я пять дней переживала из-за этого — ни от старшего следователя, ни от Юрао сведений не было. И я была очень рада, что все так закончилось.
— Да, следователь Окено замечательный человек… то есть оборотень, — исправилась я.
Госпожа Крус устало покачала головой и прошептала:
— Ты замечательная,
— Да не за что, правда, — начала я.
Но лесная перебила и протянула мне сверток:
— Маленький подарок от Грибо. Сказал, раздели с тем, кого любишь.
Сверток мне практически всучили, а затем лесная вдруг крепко обняла руками-лианами — это потому, что у них кости гибкие, — и едва слышно прошептала:
— За Аррошу спасибо отдельное, на лорде ведь твой запах был.
После этого госпожа Крус ушла.
Я в оцепенении осталась стоять, но мой шок длился недолго!
Игнорируя исполненный любопытством взгляд Жловиса, который чуть ли не прожигал мне спину, я направилась к дому лорда-директора, огибая административные здания. По парку практически пробежалась и, едва вошла в дом, громко потребовала ответа на вопрос:
— А что вы сделали с Аррошей?
Тьер вышел из дверей, ведущих в столовую, причем он еще и жевал бутерброд, и, едва проглотив, осведомился:
— Что?
— Не нужно мне тут из себя несведущего разыгрывать! — Я бросила в него свертком, даже не сомневаясь, что магистр поймает, быстро разулась, сняла пальто и отправилась мыть руки, на ходу возмущаясь: — Если вы не хотели, чтобы вас там узнали, направляясь к оборотням, следовало бы помыться предварительно.
Риан, все также с бутербродом, заявился в ванную и переспросил:
— В смысле?
— В смысле оборотень узнал вас по запаху, и мой запах он на вас также почувствовал, — вытирая руки, пояснила я.
— На «тебе», — хмуро произнес Риан.
— Что?
— На тебе, а не на вас, — жестко напомнил магистр о переменах в нашем общении. — Хм, твой запах на мне… Да, определенно оборотней провести не удалось.
А я вдруг подумала, что Верис, несомненно, также прекрасно чувствует запахи… и старший следователь Окено!
Впрочем, сейчас меня интересовало кое-что другое:
— Так что вы… ты делал у мастера Круса? — Я сложила полотенце, разместив его на полочке, и подошла к Риану: — Ну?
Коварно улыбнувшись, Тьер произнес:
— Я ем, — и вновь откусил от бутерброда.
И жевал он его, умудряясь хитро улыбаться при этом, да еще и не сводить с меня глаз, наслаждаясь эффектом. Ну я и не выдержала и, отобрав у магистра внушительный бутерброд, тоже от него откусила. Риан расхохотался и, пока я старательно жевала, украл этот самый изрядно надкушенный хлеб с ветчиной и ретировался из душевой, продолжая поедать его на ходу. А затем, грациозно развернувшись, поинтересовался:
— Будешь?
Я не просто согласилась, я подло и коварно выхватила остатки бутерброда и рванула по коридору, придерживая юбку.
Мгновение, и вихрь, именуемый лордом-директором метнулся за мной! Завизжав и поклявшись защитить несчастный ломоть хлеба, чего бы мне это ни стоило, я побежала прочь, выкрикивая на весь дом:
— Бедный бутербродик, ты ни за что не достанешься этому коварному директору!
«Коварный директор» расхохотался и, бросаясь вдогонку, пригрозил:
— Попадешься ты мне!