Не выходя из боя
Шрифт:
Коротков читал молча, видимо, стараясь как можно лучше уяснить смысл написанного. А Михаил разглядывал его. Бледный человек с взъерошенными волосами и колючими глазками. На губах неприятная, язвительная усмешка… Затем Коротков взял бумагу и написал:
«Дорогой Т. Б. Получил — большое спасибо. Направляю обещанное. Все вопросы будут решены, результат сообщу. Олег в Сызрани. Всем привет».
Передав записку, задумался и почему-то, не соблюдая осторожности, обычной для таких случаев, подошел к шкафу и, протянув под него руку, достал
Нарушив молчание, Козырев сказал:
— В письме должна быть просьба обязательно свести меня с Олегом.
— Да, об этом в письме говорится, но Олег сейчас находится в Сызрани.
— Адрес его у вас есть?
Коротков ответил, что с Олегом он не виделся целый год, но адрес имеется.
— Для чего вам нужен Олег?
— У меня задание: во что бы то ни стало найти Олега и увезти его с собой.
— Так вы здесь работать не будете?
— Нет, мне нужно скорее возвращаться обратно.
После этого Коротков сказал:
— Когда вы встретите Олега, отнеситесь к нему с осторожностью. Во-первых, я не видел его целый год, а во-вторых, сейчас он… Боюсь, что в его жизни произошли изменения, он работает сейчас в драмкружке и вообще… Я ему полностью не доверяю, хоть он и мой шурин.
Коротков немного помолчал, пошевелил руками волосы на голове и добавил:
— Олегу скажите, что он провалился и ему нужно бежать за границу, а чтобы он не отнесся к вам подозрительно, я напишу несколько слов.
Договорившись о пароле на будущее, Михаил стал прощаться. Пожал Короткову руку и снова почувствовал на себе колючий настороженный взгляд.
Внимание: «Барнаба»!
— Выходит, что резидентура «Барнаба» действует, — задумчиво сказал Вершинин, рассматривая бумаги, переданные Михаилу Коротковым. — Это агентурные сведения чистой воды…
Они снова сидели втроем — Михаил, Вершинин и Ильин — в том же номере «Гранд-отеля». На столе стояла початая бутылка мадеры, были разложены карты, и постороннему естественней всего было подумать, что три командированных не очень скучно убивают время в чужом городе.
— А Мильского мы снова недооценили, думая, что он блефует со своими агентами. Стало быть, Коротков действительно резидент в Самаре, варшавские сведения подтверждаются…
Это говорил Ильин, который выглядел сегодня каким-то особенно усталым, а потому даже желчным. Разрабатывая операцию, он допускал, что резидентура англичан в Самаре — «Барнаба» существует только на бумаге да в воображении охочего до чужих денег Тадеуша Мильского. Кто-кто, а он-то великолепно знал этого авантюриста — недаром так долго возился с ним в Самаре.
— Ваше мнение, товарищ Козырев, о дальнейшем ходе операции? — спросил Вершинин Михаила. Тот помолчал, потом коротко ответил:
— Для меня пока все ясно с Коротковым. Враг, ядовитый, злобный и беззастенчивый. Остаются другие двое — Олег Караваев в Сызрани и Клюге в Инзе. Надо и с ними довести дело до конца, конечно
Вершинин и Ильин не возражали против такого хода дела. Правда, сказали, что в Сызрань ехать нет смысла: Олег Караваев на 5—7 дней выехал в район, придется сначала побывать в Инзе, у Клюге. Михаил согласился.
Когда они прощались, Ильин на минутку задержался и вдруг сказал весело:
— Да, вот еще что. Мы тут беседовали как-то с одной гражданкой по имени Маша. Жива, здорова, шлет тебе привет и говорит, что с нетерпением ждет. Так что ты это учти. Бодрости не теряй и за характером следи — не все ж нам с контрой дело иметь, наступят и другие деньки. Учти.
— Учту, — ответил Михаил и улыбнулся.
…Вечером Козырев, как и было условлено, дал телеграмму Клюге о своем выезде из Самары, а на следующий день был в Инзе. Клюге ждал его на станции. Вначале Козырев не узнал своего знакомого. За эти несколько дней он словно преобразился: подтянулся, движения его стали решительными и быстрыми. Казалось, это был совсем не тот человек, которого впервые увидел Михаил.
Клюге медленно подошел к Козыреву, поинтересовался, удачной ли была поездка. Михаил не стал разводить церемоний, довольно небрежно сказав:
— Давайте, что вы там подготовили.
Тут-то и произошла осечка, и Михаил понял весь смысл преображения, происшедшего с Клюге.
— Мне нечего передавать, я не собирался этого делать, пусть оставят меня в покое, — отчеканил Клюге резко и раздраженно, повернулся и пошел по перрону.
Такой оборот дела для Михаила был неожиданным и в то же время радостным. Он отчетливо понял, что дело тут не в сверхосторожности Клюге, а в том, что действительно этот человек дает ему от ворот поворот, хорошо обдумав все и, видимо, немало пережив. Клюге выключился из игры. Теперь он был не опасен.
Впрочем, Михаил нашел еще в себе силы нагнать Клюге и попытаться ему пригрозить. Но тот уже не слушал и ушел независимым и бесстрашным.
Михаил постоял еще немного на перроне, глядя ему вслед, и заспешил к станции. Делать тут ему теперь было нечего.
И в ОГПУ о провале «миссии» Михаила Козырева в Инзе узнали с радостью. Господин Мильский все-таки, значит, втирает очки своим хозяевам — и Валентинову, и англичанам, и полякам. В стройной на бумаге системе «Барнабы» оказался изъянчик!
Взоры чекистов снова обратились на Короткова.
Чекисты внимательно изучали содержание пакета, переданного Коротковым Михаилу. Необходимо было решить два вопроса: насколько серьезны собранные сведения и каковы возможности по их сбору.
Бумаг было много, видимо, потребовалось немало времени, чтобы столько написать. Заводы Самары, Чапаевска, Пензы. Сырье, продукция, цифры, цифры…
Наконец все изучено, сопоставлено с действительными фактами. Выводы радовали. Данные о перечисленных заводах устаревшие, можно спокойно, не внося никаких изменений, передавать их разведке. Об авиации ни слова. Все сведения — поверхностные, собранные человеком, не работающим на этих заводах, имеющим к ним только косвенное отношение.