Не взывай к справедливости Господа
Шрифт:
– У нас всё можно! И водочки можно! – оживившись от последнего предложения, ласково пропела официантка.
Тут же на столе появилась бутылка водки, которая была уже открыта, и три ёмких фужера, наверное для того, чтобы эту бутылку тут же прикончить за один заход. Потом, через невозможные минут десять-пятнадцать приплыли на голубых тарелочках вожделенные бифштексы, прикрытые, как салфетками, яичницей-глазуньей.
Теперь можно приступать и к водочке.
Кирилл непроизвольно сглотнул набежавшую слюну. Сегодняшний
Кирилл по-хозяйски налил до половины фужера себе и Федуле, и немножко плеснул девушке.
– Ну, чтоб хорошо было всегда! – поднялся со своего места Федула, держа на вытянутой руке искрящееся под люстрами золочёным ободком розовое стекло фужера.
Дина тоже поднялась и прислонила свою посуду к Федулиной.
Кирилл с неохотой, чуть оторвавшись от стула, присоединился к ним.
– За любовь и нежность! – почему-то обозлившись, съязвил он. Потом добавил заведомую банальность. – За присутствующих дам!
– Ну коли так, то мне придётся выпить за присутствующих кавалеров! – в тон ему ответила Дина и выпила без обычного в таких случаях жеманства свою порцию водки.
С морозцу выпили ещё.
Не отказалась и присутствующая «дама».
Бифштекс с глазуньей под водочку само-собой были хороши. Сразу стало как-то просторно и легко.
Раздевалка в ресторане не работала – Кирилл расстегнул куртку, Федула снял свой полушубок «чёрной дубки», как он говорил, и положил его, поглаживая, как верного пса, у самых ног.
Дина, тоже развязав свой пушистый шарфик, сидела враспашку.
Всем было хорошо.
Кирилл, взглянув, на пустую пепельницу, потянулся за куревом.
В те времена курящих женщин было совсем немного. Поэтому Кирилл не стал предлагать девушке свою дешёвую рабоче-крестьянскую «Приму».
Но к его неудовольствию она попросила сигарету и себе.
Не заметив укоризненного взгляда парня, Дина глубоко затянулась, запрокинула голову, и тонкая струйка дыма, кудрявясь, выросла из её таких невозможных губ.
Кирилл только проводил глазами взлетевшее к люстрам лёгкое голубое деревце:
– Лихо! Где же это ты так научилась?
– А мы ещё в школе это проходили! – она улыбнулась, показав из розовой раковины губ ослепительные жемчуга.
– А теперь закрепляешь пройденное? – съязвил Кирилл.
– Ага! – Дина, раззадоривая парня, пустила в его сторону несколько колечек, прошив их насквозь тонкой струйкой – такое, не всякому курильщику со стажем удаётся сделать.
Кирилл решил повторить этот фокус, но он у него не удался.
– Уметь надо! – буркнул Федула, по-бабьи разглаживая на столе и без того гладкую скатёрку. Он раздобрел от выпитого, красное лицо его разгладилось, мясистые губы выражали полное удовольствие. – А не выпить ли нам ещё чего-нибудь?
Официантка, передёрнув передничек, с готовностью
– Вы ещё нам глинтвейна, кажется, зажилили! – шутливо напомнил ей Кирилл.
– А вы что, уже уходите? – соскучившись по разговорчивым клиентам, спросила она с сожалением.
– Пора! У нас поезд уходит! – стараясь быстрее расплатиться, показал он на часы. Денег в обрез, а на Федулу, что надеялся!
– Сию минуту! – Она почему-то вытащила из кармана зеркальце, посмотрелась в него, чиркнула по губам дежурной помадой и ушла на кухню.
Глинтвейн оказался просто горячим портвейном с плавающим кружочком лимона и чёрными ноготками корицы. Вкус отвратительный, но пить можно.
Официантка, озабочено посмотрев в маленький блокнотик, назвала сумму, которую Кирилл мог легко оплатить, не потеряв лицо.
Он с облегчением полез в карман, чтобы расплатиться.
Но тут Федула с несвойственной ему поспешностью вскочил со стула, забрался по локоть в полушубок и, опередив Кирилла, стал быстро отсчитывать деньги:
– Я угощаю, я и расплачиваюсь!
Кирилл, довольно хмыкнув, опустился на стул. Глинтвейн подействовал на него расслабляющее. Стало уютно и немного жарко в этом полупустом казённом заведении. Он положил ладонь на руку разрумяненной и такой ставшей простой и доступной спутнице. Её ладонь была горячей и немного влажной, что ещё больше повышало чувственный градус Кириллу.
А, гулять, так гулять!..
– Ещё бутылочку шампанского! – крикнул он вслед уходящей официантке.
Та обернулась и подошла к столу:
– А, как же поезд?
– Поезд подождёт! Мы его больше ждали! – Кирилл весело подмигнул такой компанейской, такой красивой, такой интересной во всех отношениях спутнице на сегодняшний вечер.
Спутница раскраснелась от вина и духоты в зале, её повлажневшие глаза лучились молодым здоровьем, и вся она казалась Кириллу такой доступной и близкой, что и говорить нечего.
Хмель подстегнул его воображение и развязал все узлы. Теперь он сам себе казался таким неотразимым и удачливым, что скажи ему, что это совсем не так, он тут же кинулся бы на обидчика. Но вокруг сидели порядочные люди, которые коротали своё время и никак не заглядывали, да и не хотели заглядывать ни в чью душу.
Федула расстегнул фланелевую рубашку, выпуская наружу кустистую рыжеватую поросль на широкой груди. В таком блаженстве его вряд ли кто видел раньше. Что скажешь? Меняется человек. Может, ему тоже стало казаться, что за его плечами плещутся крылья высокого полёта. Кудесник-хмель ещё и не то делает!
Выпили по бокалу шампанского…
– Кирюша, давай ещё водочки, а? А то эта кислятина в нос шибает!
Кирилл хоть и был охочий до хорошей выпивки, но он тут решил попридержать коней, увидев, как Дина протестующе выставила ладонь: