Не забывай
Шрифт:
«Ночью 14 июня 1944 года 60 мужчин, женщин и детей были убиты нацистами около этой стены».
А затем следовал длинный список имен, некоторые целыми семьями. Кейт на минуту задержала дыхание, ужас охватил ее. Она не знала, имеет ли к этому какое-то отношение фон Фидлер, но ее забила дрожь. Она поспешила пересечь площадь, поплотнее запахивая куртку. На следующее утро, позавтракав
– О, как ужасно, Кейт! Трудно поверить, что здесь произошла такая трагедия. Посмотри на имена. Об этом тоже надо все выяснить, причем очень осторожно.
– Да, – вздрогнула Кейт. – Надеюсь, это не имеет ничего общего ни со мной, ни с моими предками.
– Даже если имеет, Кейт, на тебе нет вины. Слушай, не переживай и давай займемся делом.
Сначала там, где они показывали фотографию, никто ничего не знал и не проявил никакого интереса.
– Думаю, нам все же придется быть несколько бестактными и спрашивать о том кровопролитии, не так ли? – спросила Стефания.
– Ненавижу задавать вопросы, которые могут оказаться глубоко личными, но не вижу другого способа узнать то, что нам надо. Может быть, начнем просто с имени фон Фидлера? Если он был замешан, мы, вероятно, услышим об этом. Думаю, нам лучше разделиться. Возьми фотографию, а я буду спрашивать о фон Фидлере, ведь это должно вызывать неприятные ассоциации, а это по моей части. Встретимся в отеле за ленчем.
– Хорошо. Я пойду в северную часть деревни, а ты иди в южную.
И опять Кейт не везло. Она спрашивала множество людей о фон Фидлере, но это вызывало только смутную реакцию. Вся деревня проклинала человека по имени Эрхардер, человека, которого Себастьян упомянул в связи с фон Фидлером. Вероятно, он нес ответственность за казнь. Но никто не хотел говорить о том, что случилось. Самое большее, чего ей удалось добиться, это информация о том, что все было протоколировано, и хотя, вероятно, можно было обнаружить что-либо в городской ратуше или церкви, за официальными протоколами надо было ехать в Периго. На обратном пути в отель она сделала последнюю остановку в булочной. Старая женщина с угловатым лицом и темными глазами вышла навстречу, едва волоча ноги:
– Добрый день, мадемуазель.
– Здравствуйте, мадам. Один батон, пожалуйста.
Ее корзинка была уже переполнена всевозможными мелочами из разных мест, где она проводила расследование. Женщина подала хрустящий, длинный хлебец. Кейт отсчитала один франк и двадцать сантимов и протянула женщине:
– Мадам, простите, не знаете ли вы одного немца, нациста, который был здесь во время войны?
Женщина пожала плечами:
– Во время войны здесь было много нацистов. – Она отвернулась, собираясь унести деньги.
– Я уже знаю о Карле Эрхардере, но меня интересует Эрнст фон Фидлер. Я пытаюсь выяснить...
Женщина не обернулась.
– Я ничем не могу вам помочь, никогда не слышала об этом человеке. Прошлое умерло и похоронено, и вы бы мудро поступили, если бы оставили все как есть. Туристы! – прошипела она. – Им всегда надо знать все о наших трагедиях. До свидания, мадемуазель.
– До
Очевидно, что она обидела эту женщину. Вероятно, кто-то из ее близких был казнен. Как нелегко было выяснить что-либо!
Хозяйка булочной прошла в кладовку, предварительно заперев дверь. Она вытащила коробку со шкафа и, пошарив, нащупала старый, грязный клочок бумаги. Потом села к телефону и набрала серию цифр.
– Пожалуйста, герра Шуманна, – сказала она в трубку. – Скажите, что звонит мадам Селеста Шабо, и поторопитесь, это срочно!
– Я пришла почти с пустыми руками. Похоже, все местные жители сильно ненавидят Карла Эрхардера, ведь он уничтожил почти половину деревни. Но о фон Фидлере никто ничего не знает. У тебя тоже, наверно, пусто?
– Абсолютно, – с сожалением ответила Стефания.
– У меня есть предложение. Давай возьмем купальники и пойдем к реке Мы можем провести день в очаровательном безделье, составляя новый план.
– Это фантастическая идея. В конце концов, впереди целая неделя.
Они быстро переоделись и пошли по дороге, лежащей в стороне от реки, до тех пор, пока не увидели маленький поворот и грязный знак «место для рыбной ловли» Там, где рыбачат, должна быть река, и они пошли по дороге, проходившей сквозь заросли деревьев. Они пересекли пастбище, ограниченное рекой с дальней стороны. Берег порос кустами и деревьями, склонившимися над водой Вода, темно-зеленая и кристально-чистая, пахла свежестью.
Девушки расстелили одеяло на самом солнцепеке и разложили провизию для пикника Во-первых, свежий хлеб, ароматный и хрустящий, затем сыры, прелестный зрелый бри и козий тарт, а также густой сельский паштет. Кейт обнаружила в корзине прекрасные персики, сладкие, словно пропитанные солнцем Все это они запили белым десертным вином, сохранившим холод реки. Они разлеглись на солнце, сонные и довольные тишиной, которую нарушал только шелест ветра, мычание коров вдали на пастбище и тихое журчание реки.
– Стефи, проснись, лентяйка. Сгоришь дотла, если не перевернешься, или, что еще лучше, не искупаешься.
– Я никогда не сгораю, – пробормотала Стефания, не открывая глаз.
– Правда? Я хорошо помню красный оттенок, который ты приобрела после первого дня на Ямайке.
– Ну хорошо – Стефания заставила себя встать на ноги и посмотрела на воду – Ты была там?
– Нет еще, можешь попробовать первой, – сказала Кейт и столкнула Стефанию в воду.
Стефания вынырнула и, задыхаясь, закричала:
– О, Боже, замерзла! Я убью тебя, причем хладнокровно!
Она быстро поплыла к берегу и, сумев зацепиться за пень, выбралась на берег. Кейт обессилела от смеха.
– Ну, а теперь примемся за тебя, подружка, – победно воскликнула Стефания, схватив Кейт за руки. Кейт упиралась и сопротивлялась изо всех сил, продолжая смеяться, но Стефания дюйм за дюймом подталкивала ее к воде.
– О, нет! – но она уже падала, увлекая Стефанию за собой. Вода была холодная как лед, и на секунду нее сперло дыхание. Когда она окунулась, кожу стало слегка покалывать, будто ее намазали ментолом. Кейт посмотрела на Стефанию: